По одной из версий, „Дед Пихто“ является эвфемической заменой слова, обозначающего половой член человека (корень слова „Пихто“ образован от глагола „пихать“, окончание образовано для поддержания рифмы к местоимению „кто“, слово „дед“ акцентирует мужское начало). Это подтверждается и нередким в старых публикациях написанием слова „пихто“ со строчной буквы: „дед пихто“ или „дед-пихто“, то есть как указание роли, а не имени.
В романе Евгения Лукина „Катали мы ваше солнце“ (1997), написанном в жанре иронической фантастики, в качестве персонажа выведен „старый дед Пихто Твердятич“».
Однако в процессе широкого употребления первоначальное непристойное значение этой фразеореплики стерлось. Созвучие с названием дерева «пихта» способствовало «легализации» образа, постепенно вышедшего за пределы «своего» фразеологизма.
А теперь Дед Пихто проникает в новогоднюю массовую культуру— он частый персонаж новогодних детских утренников и праздничных спектаклей. Особенно где интернет не жалуют. Так что сидя у внуков на празднике, можно тихо посмеяться в кулак.
Ну, это шутки.
А секс в старости, конечно, есть, да такой, которому и следует завидовать (а не тому с большой «О!», который рекламируется), настоящий, полный взаимного внимания, заботы, нежности и тихой, скромной интимности.
«Знаешь, оглу, у нас на крутой тропе Заревшанских гор есть старая надпись…: „Путник, ты в шаге от своей могильной земли — будь осторожен: как слеза на реснице“» (С. Кржижановский. Новелла «Коронованный зуб» из «Записок странника. Узбекские импрессии»).
«Мы ненавидим смерть по двум причинам. Она пресекает жизнь раньше срока; и мы не знаем, что дальше — за ней» (Д. Фаулз).
Тот же человек, который говорит: у меня ничего больше нет впереди, мне нечего ждать, при этом ни за что не хочет умирать.
Я многих опросила. Никто не хочет соглашаться с Лукрецием. После смерти что-то должно быть! Смерть пугает безвозвратностью потери всего привычного (особенно себя), неким неподдающимся разуму уровнем неопределенности, выходом аут. Страх смерти подтверждает ценность деятельности для души. И это же подсказывает, что подготовиться к ней можно, тренируясь в тишине, одиночестве и нетелесной деятельности.
Хотя нет, подождите-ка. С Лукрецием согласен Джон Фаулз. И всех призывает согласиться: «Важно не то, ждут ли каждого из нас адские муки или спасение на том свете, важно то, что ждет нас и наших близких на этом».
Еще о смерти чудесно говорила Франсуаза Дольто, с юмором, уважением, но без пафоса и страха. Мне особенно нравится ее замечание, что смерть —
