Я начал спорить, на что он ответил: “Давай-ка я сразу тебя заткну. Когда я говорю, что у тебя нет выбора, я имею в виду не только рабочий процесс, я имею в виду твое здоровье.
Попробуешь влезть в дела казино или помешать лично мне, я обещаю, что живым ты из здания не выйдешь”.
Я чувствовал себя так, словно со мной говорит пришелец из космоса. Я был бизнесменом и всегда вел себя соответствующе, а тут столкнулся с совершенно иным отношением. Я не знал, что и думать. Я вспомнил о разговоре с Джерри Соловэем, с Фрэнком Балистриери и понял, что угодил в западню.
Я сказал, что не хочу видеть его в своем отеле. Он парировал: “Я тебя понимаю, но тебе нужно еще разок меня внимательно послушать. Когда я сказал, что ты не уйдешь из корпорации живым, я подразумевал, что люди, которых я представляю, могут это устроить и даже больше. Тебе бы лучше отнестись ко мне серьезно. Ты умный малый, но лучше не проверяй мое терпение”.
Переварив услышанное, я продолжал пребывать в шоковом состоянии. Я позвонил Фрэнку Балистриери и сказал: “Ты втянул меня в то, на что я не договаривался, я бы никогда на подобное не подписался”. Я сказал ему: “Я понимаю, что назначения твоих сыновей на должности советников в компании имели деловую подоплеку, и я совершенно не против, но я против того, что сейчас происходит”.
Я посвятил его в детали разговора с Розенталем, и он отнесся к услышанному с большим пониманием. Он пообещал разобраться. Он предупредил, что единственным человеком, с которым я мог обсуждать сложившуюся ситуацию, был он – Фрэнк Балистриери. Он объяснил, что если я обращусь к другим людям, он сочтет это неуважением к себе. Он говорил крайне настойчиво. Этого я не ожидал.
Балистриери перезвонил через несколько дней. Он рассказал, что разобрался в ситуации, объяснил, что ничего не может поделать на данный момент, и попросил меня придерживаться указаний мистера Розенталя и оставить его на текущей должности.
Я спросил его, что Розенталь имел в виду, когда упомянул слово “партнеры”, ведь я купил компанию своими силами, я был благодарен ему за поддержку в получении кредита от Пенсионного фонда, но при всем уважении никаких партнеров быть не могло.
Но Балистриери ответил:“Мистер Розенталь сказал все верно”».
Глик несколько месяцев избегал Розенталя. Он боялся с ним пересекаться, поэтому постарался ограничить его деятельность. Он перестал звать его на собрания. Старался сделать так, чтобы тот был не в курсе событий. Отменял его распоряжения. Отклонял его предложения. И наконец, одним мартовским вечером 1975 года ночной кошмар Аллена Глика сбылся. Он ужинал в ресторане «Палас Корт» при «Стардаст», когда ему позвонил Розенталь. «Он сказал, что дело срочное. Мне нужно было приехать на какое-то собрание. Я спросил, в чем срочность. Он ответил, что это не телефонный разговор, но встретиться нужно. Я сказал, что предпочел бы обойтись без этого. Сказал, что мы разберемся утром, что бы там ни случилось.
