– Что вы делаете, господа?! – возмущенно закричал я, опасаясь, что помидор угодит в Джоан или Аделаиду.
– Заткни рот, подкаблучник! – был мне ответ. Помидор пронесся у моего виска.
Хулиганы с хохотом убежали.
Колонна завернула на площадь Гросвенор, где состоялся митинг. Помимо избирательных прав, ораторы в юбках требовали допустить женщин в парламент и органы власти, облегчить условия труда на фабриках.
– Женщины, проснитесь! – вопрошала одна из выступающих. – Мужчины насилуют нас в браке! Многие ли из вас хотят плотских утех со своими мужьями каждый божий день?
– Нет! – раздалось из толпы.
– Так называемый супружеский долг, – продолжила суфражистка. – это элемент порабощения женщины! Дикость, что на заре двадцатого столетия женщина должна исполнять в постели обязанность, которую она не желает исполнять, ублажая мужа своею плотью! «Закрой глаза, раздвинь ноги и думай об Англии»13, – говорят нам! Но настала пора покончить с этим раз и навсегда! Женщина должна заключать с мужчиной брачный контракт, в котором будет прописан четкий порядок исполнения супружеского долга, а также будут даны финансовые гарантии!
– Правильно! – поддержали ораторшу.
На этом митинг закончился, женщины начали расходиться.
– Ну, вот и все, папочка, можно идти домой, – подскочила ко мне Аделаида.
Она широко улыбалась, на розовых девичьих щеках играл румянец. Мисс Джоан тоже выглядела счастливой.
Мы неторопливо пошли в сторону Парк-лейн.
– Какие безумные вещи говорила эта женщина, – сказал я, все еще находясь под впечатлением от услышанного. – И едва ли юной леди следует слушать такое.
– Ты имеешь в виду «Закрой глаза, раздвинь ноги и думай об Англии»?
– Аделаида! – возмутился я. – Но, ты права, меня поразила прежде всего эта речь.
– Да что же там такого поразительного, папа? – моя дочь возмущенно встряхнула головой. – Жена имеет право сама решать, когда ей в постели нужен муж.
Я не мог поверить, что говорю о таких вещах со своей семнадцатилетней дочерью. В поисках поддержки я посмотрел на мисс Остин, но ее лицо было безучастно.
Мы пошли молча. Я раскрыл свой большой зонт и понес его таким образом, чтобы спрятать от дождя обеих девушек. Холодные струйки стекали с зонта мне прямо за шиворот.
