Он: Может, для разнообразия чем-нибудь другим займемся? Давненько не занимались…
Она: Ну, знаешь, Франц-Карл, мы уже вышли из этого возраста…
Он: А я вот недавно читал…
Она: Ах, оставь… Сегодня такое пишут — в конце концов, это просто пошлятина…
Он: Ну знаешь, ты и вправду всякую охоту отобьешь… (Садится, недовольно смотрит перед собой.) Я, во всяком случае, никакого такого возраста не чувствую.
Она: Я принесу вино, хорошо?
Она уходит в дом, ставит там пластинку, возвращается с бутылкой вина, откупоривает ее, разливает вино в бокалы. С этого момента и до конца вся сцена идет под тихую музыку.
Он: Знаешь, что делают другие мужчины, когда их жены к ним так холодны?
Она: Ну хорошо, будь по-твоему, но только не среди бела дня. Это и правда победа, и надо ее отпраздновать. За нас, Франц-Карл!
Они чокаются, пьют.
Он: Нет, ты бы видела лицо этого Энцингера. И знаешь, что он мне сказал?
Она: Я думала, он ничего не сказал.
Он: Напоследок, совсем под конец, он сказал: «Вы еще об этом пожалеете».
Она: Это он тебе сказал?
Он: Ага, и если бы он мог убить меня взглядом, меня бы уже точно не было в живых.
Она: Да, он опасный человек.
Он: Не больно-то я его испугался. Теперь-то он отлично усвоил, каково со мной связываться. А если ему одного раза недостаточно — что ж, тем хуже для него. Пусть только попробует сунуться.
Она: Но нам надо впредь остерегаться. Говорю тебе, этот Энцингер — опасный тип.
Он: Ничего, у меня есть карабин, а у него нет.
Она: Да нет, я не о том. Он теперь будет выжидать момент, чтобы сделать нам какую-нибудь гадость. Когда он тебе сказал, что ты еще об этом пожалеешь, это же была угроза, самая настоящая угроза.
Он: Именно поэтому он снова у меня в руках. Сейчас увидишь. (Уходит в дом, возвращается с книгой.) Строительное уложение и уголовный кодекс, с этими двумя книжонками они у меня все в кулаке. Все! (Листает, потом зачитывает.) «Угроза другому лицу в опасной форме с намерением повергнуть это лицо в страх или беспокойство карается лишением свободы сроком до одного года». Вот так-то, черным по белому.
Она: Но ты же знаешь наши суды, они всегда на стороне преступников. И пусть один человек говорит другому «Вы еще об этом пожалеете», они вынесут приговор, что ничего особенного в этом нет.
Он: Позволь, но если это повергает меня в страх или беспокойство, точь-в-точь, как тут написано?
Она: Но он всегда может заявить, что вовсе не хотел тебе угрожать.
Он: Погоди, ты на чьей стороне — на его или на моей?
