Он: Орех!
Она: Наш грецкий орех?
Он: Это он в отместку за абрикос. Ну ладно. Если бы он абрикос стерпел, все бы уладилось, мы были бы квиты, — но теперь он у меня попляшет, теперь я на него точно заявлю.
Она: Прошу тебя, Франц-Карл, не волнуйся ты так, было бы из-за кого!
Он: Он у меня еще увидит, он у меня свою сауну мигом снесет.
Занавес
Сцена третья
Та же обстановка. Он приходит из сада, довольно потирая руки.
Он: Эрна! Эрна!
Она входит с маленькой лейкой. В ходе дальнейшего разговора Она поливает цветы в горшках.
Она: Что случилось?
Он: Снес! До основанья! Вынужден был все снести!
Она: А я тебе еще вчера говорила — что это он у сауны возится…
Он: Если бы я не возражал, ему бы разрешили ее оставить.
Она: Но эта изба и правда портила весь вид.
Он: Теперь он свое получил.
Она: Другим ведь тоже нельзя строить, что вздумается.
Он: А я даже не знал, что ему уже прислали предписание к сносу. Они там, в магистрате, быстро работают, ничего не скажешь.
Она: А она пусть теперь поищет себе сауну где-нибудь еще. Это, говорит, «помогает сохранить девичий цвет лица».
Он: Он еще и штраф заплатит, целых 500 шиллингов.
Она: Какой там девичий цвет — выглядит, как старая подошва.
Он: Он мог бы, конечно, одним только штрафом отделаться, если бы я не настаивал — но я настоял на том, чтобы он эту свою халабуду снес!
Она: Девичий цвет, — а сама как старуха. Верно ведь, Франц-Карл, она же выглядит значительно старше своих сорока трех?
Он: Н-да, она, конечно, постарше своих лет выглядит.
Она: Просто она слишком тощая, вот кожа на ней и висит, как мешок. У нее же морщины, как у семидесятилетней.
Он: Теперь он меня ненавидит. Видела бы ты его на этой встрече с представителями управления по строительству. Весь белый, как мел, и ни слова не сказал, когда я стал настаивать, чтобы халабуду эту снесли. Может, ему и удалось бы ее сохранить, но там еще и с электропроводкой были нелады. Он сам ее провел. Ну, а главное, конечно, незарегистрированная постройка на кирпичном фундаменте, это решило все дело.
Она: Теперь, по крайней мере, поймет, что ему тоже не все позволено.
Лейка опустела. Она уходит в дом. Он встает, подходит к краю террасы, пристально всматривается в сторону соседнего участка. Она возвращается, продолжает поливать цветы. Внезапно от полноты чувств он хлопает ее по заду.
Она: Франц-Карл!
Он: Ха-ха, это победа, надо ее отпраздновать.
Она: Сейчас сядем на террасе, откроем бутылку вина и поставим прелюд Листа.
