Часто в телеграммах и срочных письмах, доставленных «Overnight express», вам сообщают о присуждении премии. В этом мире есть награды и премии, которые всем хотелось бы получить (Нобелевская премия, орден Золотого руна, орден Подвязки, выигрышный билет новогодней лотереи), а есть другие, весь смысл которых — в факте их получения. Каждый, кому надо отрекламировать новый крем для обуви, или «замедляющий» презерватив, или минеральную воду, непременно учреждает премию. Как выяснилось, членов жюри подобрать нетрудно. Труднее найти потенциальных лауреатов. То есть они нашлись бы сразу, если бы можно было взять на эту роль молодых людей, только начинающих свою карьеру. Но в этом случае пресса и телевидение не проявят к премии никакого интереса. Следовательно, лауреатом должен стать человек как минимум столь же знаменитый, как Руббиа>2. Но если бы Руббиа являлся за всеми премиями, какие ему захотят вручить, ему некогда было бы заниматься физикой. Поэтому телеграмма, извещающая о присуждении вам премии, должна быть выдержана в повелительном тоне, с тонким намеком на серьезные санкции, ожидающие вас в случае отказа: «Рады сообщить что сегодня вечером через полчаса вам будет присужден Золотой суспензорий ставим в известность что ваше присутствие необходимо для единодушного решения нашего беспристрастного жюри иначе к сожалению будем вынуждены выбрать кого-то другого». Авторы телеграммы предполагают, что адресат подпрыгнет на стуле и воскликнет: «Нет, меня, только меня!»
Ах да, забыл. Среди корреспонденции попадаются еще открытки из Куала Лумпура с подписью «Джованни». Как фамилия этого Джованни?
1988
>1 Карло Де Бенедетти (р. 1934) — крупный итальянский предприниматель, владелец журнала «Эспрессо».
>2 Карло Руббиа (р. 1934) — итальянский физик, лауреат Нобелевской премии.
Как
все начинается и как все кончается
В моей жизни есть драма. Когда-то я выиграл конкурс и получил стипендию на обучение в Туринском университете. Все мои студенческие годы я жил в общежитии. От этих лет у меня остались теплые воспоминания и глубокое отвращение к любым блюдам из тунца. Дело в том, что столовая у нас была открыта три раза в день по полтора часа. Кто приходил на обед в первые полчаса, получал на второе дежурное блюдо; всем, кто приходил позже, доставался тунец. Если вычесть каникулы и воскресные дни, получится, что за четыре года я съел 1920 блюд на основе тунца. Но драма не в этом.
У нас не было денег, и мы изголодались по кино, музыке и театру. Впрочем, мы придумали гениальный способ попадать в театр Кариньяно почти даром. Мы появлялись там за десять минут до начала, подходили к бригадиру клакеров (как же его звали?), пожимали ему руку, оставляя у него в ладони сложенную купюру в сто лир, и он впускал нас в зал. Таким образом, мы были клакерами, которые не брали, а давали деньги за свою работу.
