Невидимая белка прыгала где-то высоко в кронах. В темной воде ручья кружились мертвые хвоинки. Александр Николаевич отер грязным рукавом потное лицо.
Тунгусов почтительно держался в стороне.
— А что, думаю, звери-то сердятся на нас, что мы их убиваем? — нарушил он наконец долгое молчание.
Ветер с ровным гулом прошелся по вершинам, и опять все смолкло.
— Они привыкли. Это в порядке вещей.
Иван и сам это знал. Ему просто поговорить хотелось. Потому что было сумно.
…В ту самую ночь, когда Осколов сказал ему: «Десятником зачислю» — он сей же миг понял, что предчувствие его начинает сбываться. Вот оно то, что ему надо! Совсем другое дело, чем при артели состоять неизвестно кем. За золотник-то в конторе рупь восемь гривен платят, но этот золотник иной раз за целую неделю только и намоешь. Перекупщик, правда, дает уже четыре рубля — сам сбывает ювелирам за пять. Но с перекупщиком затеваться опасно. Золотишко-то моют на арендованных участках, значит, что намыл, клади в конторскую кружку опечатанную. Перекупщику продал, значит, украл. Так и вертись между сумой да тюрьмой. К тому же и артели теперь норовят сколачивать семейные: и баб, и ребятишек своих туда берут. Кто к золотому делу прикоснулся, уже отстать не может. Конечно, семьей-артелью способнее, всё в один карман. Не будет такого, как у них с Матвеем получилось.
Проживал Иван пока в рабочих бараках по холостяцкому своему положению, хотя и в отдельном помещении. Управляющего видел редко: он все строительством больницы рудничной занимался, торопился, будто ему пятки прижигали. А тут такой случай выпал: в тайгу сам решил отправиться и Ивана с собой взял, а больше никого. Самый случай поговорить, выяснить кое-чего.
— Разговоры разные ходят, однако, — насмелился Тунгусов. — Рабочих отослали, закрывается, что ли, дело-то?
Александр Николаевич промолчал. Он не знал, что ответить на это даже и самому себе.
Тунгусов зашел в воду, склонился над лотком, где промывал вынутую породу. Он тоже устал, его угнетала тишина и несколько дней пребывания наедине с управляющим, который будто обдумывал что-то, будто нарочно медлил возвращаться, работал с ним, как ровня, на закладке шурфов.
— Александр Николаевич, а ты слыхал, нет? Рудознатец у нас объявился, — осторожно, с любопытством начал опять Иван, отставляя лоток. — С жезлом.
Он помолчал, ожидая, как примет задумчивый управляющий это сообщение, присел на вывороченную корягу у самой воды.
— Металлы, камушки — все, говорит, показывает. Из Баку приехал. Ученым там предлагал. Они поглядели: правильный, говорят, твой жезел. Только что ж нам-то останется делать, если ты все находить будешь?.. Ох-хо-хо, — нервно зевнул Иван, перематывая портянку, — нигде ходу нет простому человеку.
