Но если все это болезнь, то почему вдруг общество идет на поводу у болезни?
Почему психоз становится массовым?
Современники воспринимают такого рода поведение вовсе не как болезнь, но, напротив, как подтверждение атаки темных сил и дьявольских происков против человечества. Все происходящее прекрасно вписывается в картину мира времен охоты на ведьм.
Патопсихологические исследования показывают, что психические болезни и особенно формы их протекания – явление социально обусловленное, бред больного свидетельствует не только о его внутреннем состоянии, но и во многом определяется социокультурным контекстом и локальной жизненной ситуацией. Содержание бредовых образов – это воспаленное, гипертрофированное, но все же отражение той ментальной реальности, в которой существуют и здоровые и больные, и конформисты и бунтари.
В микроисторическом масштабе самооговор и одержимость – это, может быть, всего лишь истории болезни людей в эпоху охоты на ведьм. В масштабах же макроистории – это своеобразный вариант выполнения социального заказа на поиск ведьм.
Припадки, фобии, сверхчувствительность к присутствию «ведьм» распространялись как зараза. Дети и взрослые, страдающие эпилепсией, навязчивыми идеями, истероидностью или психостенией, становились примером для подражания.
Следует подчеркнуть, что, конечно, не психопатология задает ход преследований. Здесь мы имеем дело уже не с больными людьми, а с больным обществом. Ясный и емкий диагноз такого рода социальному нездоровью поставил историк и психоаналитик Э. Фромм – это патология нормальности. Нормой становится то, что нормальным считаться не может и не должно (Фромм, 1995, с. 275–290). Патология нормальности – это когда более или менее внятные границы нормы размываются окончательно, когда патология возводится в ранг добродетели, когда само понятие нормы извращается и дегуманизируется. Тогда происходит глобальная сбивка всех жизненных ориентиров и утрата основных ценностей бытия. И тогда на историческую сцену выходят эпидемии одержимости, самооговоры и массовые доносы, дети-обвинители, а также все виды человеческой деструктивности – от немотивированной агрессии до террора.
Так что фанатиков веры времен охоты на ведьм, как и политических фанатиков нашего времени, не стоит поспешно рядить в одежды безумцев и «списывать мерзость нормы за счет патологии» (Асмолов, 2001, с. 17).
Абсурдные обвинения и самообвинения, пытки, издевательства – все это ни в коей мере не является «уступками режима его преступным и ненормальным элементам» (первый раз позволю себе не согласиться с Ханной Арендт)
