Нисикава Дзёкэн придерживался конфуцианских моральных установок, но не принадлежал ни к какой конкретной школе и был избавлен от излишней ригидности.
Несмотря на свой нравоучительный запал, Нисикава крепко стоял на земле, не доходил до крайностей, не требовал от людей (и себя!) невозможного. Вот «некий человек» во вполне конфуцианском духе разъясняет, что бывают радости высокие и низкие, и радостей низких (чревоугодие, распутство, развлечения) следует избегать. И тут несогласный голос подаёт сам автор: «Всё-таки твоей истинной радости мне мало. Мне хочется радостей низких. Когда с едой, питьем и женщинами дело обстоит хорошо, то это и называется истинной радостью». Сказав так, Нисикава рассмеялся (№ 81), ибо знал цену относительности слов, а с ними и дел. Поэтика, которой придерживался Нисикава, временами допускала отход от окончательной серьёзности и даже глумление над основополагающими постулатами конфуцианства. Вот его собеседник важно утверждает, что самый главный повод для человеческой гордости — это то, что он главный среди тьмы вещей. Но следующее утверждение не может не насторожить слушателя: «Даже нищий попрошайка более уважаем, чем Цилинь и феникс[39]. Человек гордится тем, что он человек, он должен помнить про свою наилучшесть». Совершив такой словесный пируэт, собеседник долго не мог унять смеха (№ 26).
Много говоря о Небе, Нисикава не забывал и о земле, что вызывает у нынешнего переводчика и комментатора чувство симпатии.
Если переключиться в более серьёзный регистр, то, как и Кайбара Экикэн, Нисикава не мог обойтись без определения радости и счастья. Это состояние души он связывал прежде всего с удовлетворённостью горожанина своим социальным положением. «Хотя в древности из всех простолюдинов горожане стояли ниже всех, с какого-то времени, когда в Поднебесной пошли в ход золото и серебро, горожане стали обладателями золота, серебра и сокровищ Поднебесной, и тогда они стали предоставлять их даже людям благородным и стали как бы выше крестьян. Так что за последнюю сотню лет, когда Поднебесная обрела спокойствие, из числа горожан вышли многие учёные-конфуцианцы, врачи, поэты, мастера чайной церемонии. Вода находится ниже тьмы вещей, но именно она увлажняет и пускает их в рост. Горожане занимают последнее место среди четырёх сословий, ，но они приносят пользу пяти чинам. Родиться в таком мире и в таком положении — это ли не настоящее счастье! Находиться внизу и не уступать верху, не завидовать сильным, пребывать в простоте и скромности, занимать соответствующее положение, радоваться, как радуется вол своим сотоварищам,— в этом и состоит радость жизни» (№ 1).
