— Девушка, вы идеалистка. — Юноша прищурился и с деланным отчаяньем пожал плечами. — С такими взглядами вы в жизни пропадете.
— Думаю, что этого не случится, — отрезала Инга. Она села за стол, взяла каталог.
— Можно мне присесть у вас? — спросил Эгон, беря стул. — Или, может быть, я мешаю?
— Хотите почитать что-нибудь? — спросила Инга.
— О нет! — махнул рукой Эгон. — Ничего хорошего у вас не найдешь.
— А что же вам нравится? — Инга посмотрела на парня в упор. — У нас есть все — и классика, и советская…
Эгон перебил ее нетерпеливым жестом:
— Бог с ними, неужели человек не имеет права на отдых? Ведь это как будто и Конституцией предусмотрено?
Инга, ничего не ответив, посмотрела на студента. Он был бы красив, если бы не эти наглые глаза и надменное, скучающее выражение лица с ухмылкой всезнающего человека, уверенного в своем превосходстве. О, она видела много таких лиц, и все они до надоедливости одинаковы! Такими были в техникуме Ояр, Гарри, Освалд, таким был Улдис, которого за хулиганство и пьяные дебоши исключили из техникума и комсомола.
— Если вы устали, то отдыхайте, — холодно сказала Инга, возвращаясь к книжной полке.
— Из-за этого дуться нечего, — примирительно сказал Эгон. — Много публики у вас не будет. Я этот народ знаю. Они не жаждут духовной пищи. А вообще — тут глушь, говорю вам это как абориген. Можете мне поверить.
— Благодарю за информацию, — насмешливо отозвалась Инга.
Эгон с покровительственной улыбкой раскачивал закинутую на колено ногу.
— Можете мне не верить, но ваш энтузиазм и активность развеются, как пепел по ветру. Вы, должно быть, по комсомольской путевке приехали? Не иначе — это по глазкам видать. Да, молодость жаждет подвигов, это верно, дорогая. Но, когда человек становится старше, он видит, что весь этот мир — болото, и только… И не стоит из-за него кровь себе портить.
— С вами интересно поговорить, — сказала Инга с уничтожающей любезностью. — У вас так много новых, глубоких мыслей!
В эту минуту постучали в дверь.
— Да! — воскликнула Инга. — Войдите!
На пороге робко остановилась Даце, в дождевике. Она успела откинуть капюшон и теперь развязывала косынку.
— Ну конечно, — засмеялся Эгон. — Даце! Познакомьтесь — моя двоюродная сестра.
— Вы опоздали, мы уже познакомились на сенокосе, — небрежно бросила Инга, вставая навстречу Даце. — Вы все-таки пришли, а я сомневалась, пойдете ли вы в такую погоду.
— Ну, моя милая родственница ради книги готова черту душу отдать, — вмешался Эгон. — Вот будет у вас одна сознательная, воплощение всех добродетелей… Не пьет, не курит, с мальчиками не гуляет, строит коммунизм.
