Стоявший передо мной мужчина вытирал руки стираным платком, а на носу у него сидели старинные очки с толстыми стеклами. Волосы на голове разлетались пушинками одуванчика на манер Эйнштейна, а наряд составляли линялый тренировочный костюм цвета хаки, фиолетовый шелковый шарф и мешковатые шерстяные брюки на добрых три размера больше, чем нужно. Шнурки на ботинках были развязаны, а за левым ухом торчало стило.
— Привет, — заговорил он. — Я слышал, что к нам еще кто-то присоединился. Как вас зовут?
— Судак. Она Судак. А вы?..
Медведь рядом со мной прочистил глотку.
«Это Алексий Бошняк».
Мужчина закончил вытирать руки и нахмурился:
— Она Судак, которая поэт?
— Уже нет.
— Это вы написали «Как мы умираем в пустоте»?
— Это было давно.
— Всего три года прошло.
— Для поэзии три года — долгий срок.
Медведь, как видно устав слушать нашу светскую болтовню, беспокойно шевельнулся. В груди у него зарокотало.
«Оставляю вас знакомиться».
После его ухода Бошняк шлепнулся на кресло-мешок — несколько таких было разбросано по каюте вместо сидений.
— Так-так, — сказал он и переплел пальцы на затылке. — И что вас сюда привело?
Я с отвращением покосилась на ближайший мешок. Он был обтянут красным вельветом, и невозможно было представить, как устроиться на нем, сохраняя достоинство.
Может, Бошняку и нормально растянуться на тюфячке, как младенцу, но я предпочла остаться на ногах и, скрестив руки на груди, объяснила:
— Я — активатор. У белых кораблей есть миссия, однако для одобрения действий им требуется биологический разум. По-видимому, это встроенная характеристика, что-то вроде предохранителя.
— Они выбрали вас?
— Вас это, кажется, удивляет?
Бошняк сел и уперся локтями в колени.
— Поймите правильно, мне известно, что затеял этот флот. Я вник в суть их миссии. Черт возьми, я ее одобрил. Просто странно, что они выбрали поэтессу.
— Я не всегда была поэтессой, — заявила я, взглядом оценивая его цивильный облик: мятую одежду, распущенные шнурки. — И вообще, кто вы, собственно, такой?
Он ухмыльнулся:
— Историк из одного камрозского университета. Мой факультет обратился к Дому Возврата, те связались с армадой. И вот, — он раскинул руки жестом довольного успехом фокусника, — я здесь!
Я покачала головой. Была у меня надежда, что он из разведки Конгломерата. Академический ученый мне в данный момент нужен был, как рюкзак с булыжниками.
— Еще такие здесь есть?
— Нет, я один на борту. То есть был, пока вы не появились.
— И что именно вы здесь делаете?
