— То есть нам надо найти какое-нибудь освещение?
— Да, или сидеть в темноте.
От этой мысли меня пробрала дрожь. Сразу вспомнилась Келли, лежавшая там во мраке.
— Сомневаюсь, смогу ли я.
Ее лицо смягчилось. Она положила ладонь мне на плечо.
— Мы знаем, в каких переделках ты побывал. Все слышали рассказы. Если кто нас и вытащит, так только Счастливчик Джонни Шульц, — улыбнулась Рили. — Может, тебе стоит спросить себя, что бы сделал на твоем месте Счастливчик Джонни?
Действительно, что? Если прошлый опыт что-то значит, Счастливчик Джонни так или иначе выпутается. Выкарабкается из переделки, чтобы потом приписать случайную удачу своему легендарному везению. Но сказать это вслух я не мог. Не здесь и не сейчас. Сейчас кто-то должен был выйти вперед и решиться отдать приказ: двигаться и держаться вместе, командой.
Мальчишкой я был неуклюжим, робким, неотесанным. Я рос в городке возле захудалого речного порта. Там редкий день не было тумана, сквозь который адской желтизной просвечивали портовые фонари. А если не туман, так дождь и соленый ветер с мутной серой дельты, холодный и жесткий, как ржавая колючая проволока.
Рэкхемский Причал был глухой дырой, попадали туда чаще всего мимоходом, направляясь в другие места. Задерживались и оставались заблудшие и отчаявшиеся, кому было все равно. Одни искали себе беды, другие от нее прятались.
Я рос в одной из рыбачьих хижин, стоявших на берегу. В прилив свет из окна нашей большой комнаты падал на мутную речную воду. В дождь огни домов за рекой расплывались, размазывались. Я всегда сидел у окна, дожидаясь отца, высматривал в темноте огоньки его лодки под щелчки и шорохи рации, связывавшей катерок с землей.
Но однажды отец не вернулся.
Это случилось в ту ночь, когда взорвался «Трудяга». Низкое небо раскалывали молнии. Рокотал гром. Волны накатывали на береговые дамбы, разбивались, доставая брызгами до шлакоблочной стены дома. В минуты затишья я слышал туманные сирены над руслом.
Мать встала со мной у окна.
— Тебе пора спать, — нерешительно сказала она.
Я протер запотевшее стекло. Видел, что она не гонит меня, что я ей нужен рядом.
— Еще немножко, — попросил я, глядя на передвижение фонариков у кромки воды.
Там на илистой мели лежала старая ржавая грузовая баржа «Трудяга», и местные подростки собирались возле нее на сходки. Прятались в трюме, чтобы спокойно выпить и покурить.
Внезапно раздался взрыв. На барже полыхнул протекавший топливный бак. Грохот гулко прокатился по всей улице, и оконное стекло у нас задрожало.
