Во всяком случае, так объяснила бы Она Судак.
До того как стать ею, я была капитаном Аннелидой Дил, палачом Пелапатарна, — военной преступницей, бежавшей от справедливого возмездия. Я всю жизнь провела в армии, выслуживала чины, пробивала путь через страшные кровопролития десятилетней войны Архипелаго. А потом вдруг попала в штатские. Война кончилась, и вместе с ней исчезла цель жизни. Аннелидой Дил я больше быть не могла, ее пришлось отрезать и отпустить. Отказаться от всего, что делало меня ею.
Карьера моя закончилась, но это было только начало. Чтобы сохраниться в целом, мне пришлось коренным образом изменить образ жизни и манеры. Мало было выглядеть иначе — я должна была иначе себя вести. Резковатые жесты капитана я заменила более плавными, смягчила тон разговора. Я бросила пить ром и перешла на охлажденные белые вина; отказалась от сыра стильтона и притворилась, что люблю оливки. Перестала смотреть кино, перешла на чтение книг. Я принимала такие решения тысячами, изобрела тысячу новых привычек. Из их скопления вырастала новая личность.
А может быть, она существовала всегда, скрывшись под оболочкой армейской жизни.
Так или иначе, вскоре я носила юбки с цветочным принтом вместо униформы, пила чай вместо кофе и — самое удивительное — писала стихи.
Она Судак была поэтом. Любила долгие трапезы и короткие интрижки и писала длинные горькие элегии памяти перемолотого войной поколения. Когда ее угораздило попасть в знаменитости литературного мира, мне ничего не оставалось, как подыграть ей. Отказ выйти из тени нарушил бы цельность персонажа. И вот я решила прятаться на самом видном месте. Я публиковала новые работы, коллекционировала премии, выступала с чтением стихов и выбирала в компанию все более молодое и интересное окружение. Бывали дни, когда мне удавалось совсем забыть Аннелиду Дил.
Так бы я и проводила время в приятных круизах с любовниками, не случись нашему лайнеру вляпаться в операцию разведки Конгломерата в отдаленной звездной системе. Выброшенная в чужой мир, преследуемая врагом, я, чтобы выжить, поневоле вернулась к прежнему. Я снова стала Дил.
Но сейчас, спустя шесть месяцев, Дил была мертва, погибла в авиакатастрофе, а я…
Я не знаю, кто я теперь. Я вернула себе имя Судак, но не стала ею в полной мере. Пережитое в Галерее изменило меня. Будучи очевидцем жестокой бессмысленной гибели Адама, я вряд ли могла вернуться к искрометному гедонизму. Но и прежняя моя личность не до конца описывала, во что перемолол меня мир. Мне досталась восприимчивость Судак и жесткость Дил. Я сочетала в себе лучшие и худшие черты каждой из них — и в то же время была чем-то совершенно новым. Я убила тысячи людей, но снова и снова смотрела в глаза собственной смерти. Я прошла через огонь, и он выковал меня крепче и резче прежней. Я стала закаленной сталью, сверкающим клинком с обостренным интеллектом поэта.
