Услышав голос Бошняка, я с трудом оторвалась от картин усмирения человечества и рявкнула на него:
— Что?
Историк ответил хмурым взглядом. Жилет на нем был в складках, словно в нем спали, а длинные волосы следовало бы помыть еще позавчера.
— Я озабочен.
Движением брови я постаралась передать, как мало значат его заботы на фоне этих великих событий.
— Неужели?
Он еще больше помрачнел:
— А вы нет?
— Не ваше дело.
Я отключилась от передач флота и направилась в жилой отсек, поскольку уже много часов провела в рубке. Во рту пересохло, надо было попить.
Он понурым котом потащился за мной и на ходу произнес:
— Я кое-что заметил. Вас это может заинтересовать.
— И что же?
— Это нужно показывать.
Мы добрались до кают, где я вытащила из пищевого принтера бутылку холодного сока.
— Ну, показывайте.
Отвинтив крышку, я стала пить, а Бошняк тем временем вывел трехмерную карту Общности.
— Вот Камроз, — заговорил он, указывая на желтую звезду средней последовательности посреди схемы, и отступил, а от центральной звезды разбежались светящиеся лучи ко всем соседним системам. — А это линии экспансии флота в другие миры.
Мне подумалось, что схема похожа на фейерверк.
— И что из этого?
Бошняк почесал себе брюхо под мешковатым жилетом.
— Одна система осталась неохваченной. Корабли, похоже, даже отклоняются от курса, чтобы ее обойти.
— Правда?
Я шагнула ближе. Он, сдвинувшись в сторону, высветил область пространства в дюжине световых лет от стартовой точки флота. На пути к другим звездам и целям этот регион миновали более десятка белых кораблей, и все они сделали крюк, видимо стараясь держаться оттуда подальше.
— Может, там не было вооруженных крейсеров? — предположила я.
Но Бошняк серьезно покачал головой:
— Насколько мне известно, там присутствуют военные суда Конгломерата, Внешних и еще нескольких мелких человеческих объединений, а также множество вооруженных и обеспеченных защитой торговцев.
— Тогда почему же мы их обходим? Что там?
— Интрузия.
Настал мой черед хмуриться. Барабаня пальцами по подбородку, я припоминала, что знаю об этой аномалии. Одни предполагали там неприкрытую сингулярность, другие — червоточину или место соприкосновения нашей вселенной с другой. Физические законы в тех местах становились неустойчивы и подвержены внезапным изменениям: этот район окружали легенды и слухи, которые порождали тысячи безумных теорий. И определенно — белые корабли его избегали.
— Что у вас на уме?
Бошняк, оглянувшись, понизил голос:
