.
Вряд ли принципы Милля в том виде, в каком они сформулированы в эссе «О свободе», допустили бы наказание двоеженства там, где нет никакого обмана, на том основании, что это публичное действие, оскорбительное для религиозных чувств. Ибо хотя ясно, что он считал, что «чувства» других следует уважать так же, как и их «интересы», а действие, оскорбляющее эти чувства, может заслуживать, по крайней мере, морального осуждения, он говорит об этом в такой манере и с такими оговорками, которые, как известно, чрезвычайно трудно интерпретировать. Похоже, что он думал, что вина и наказание за оскорбление чувств оправданны только тогда, когда удовлетворяются хотя бы два условия: во‐первых, должна существовать некоторая тесная связь или особые отношения между сторонами, делающая уважение чувств обязанностью для «атрибутируемых» (assignable) индивидов; во‐вторых, вред не должен быть «всего лишь условным» (merely contingent) или «предполагаемым» (constructive)60.
Если мы пренебрежем первым из этих условий как слишком ограничительным и интерпретируем второе как означающее только то, что оскорбление чувств должно быть и серьезным, и вероятным, то вопрос о том, наказывать или нет двоеженство, будет зависеть от сопоставительных оценок (которые, конечно, у разных людей могут различаться) серьезности оскорбления чувств и пожертвованной свободы и страданий, которых требует этот закон. Его сторонники могут, конечно же, утверждать, что в данном случае закон требует очень немногих жертв и страданий. Он лишает лишь одного, хотя, несомненно, и самого убедительного аспекта видимости юридической респектабельности стороны, которой разрешено пользоваться содержанием и выставлять напоказ все другие внешние атрибуты законного брака. Тем самым дело обстоит совершенно иначе, чем с попытками поддерживать сексуальную мораль, которые могут потребовать подавления могущественных инстинктов, с которыми тесно связано личное счастье. С другой стороны, противники закона могут правдоподобно убеждать в наш век упадка веры, что религиозные чувства, которые, вероятно, будут оскорблены публичным чествованием бигамного брака, более не являются слишком распространенными или глубокими, и достаточно того, что такие браки считаются юридически недействительными.
Пример двоеженства показывает, что необходимо различать аморальность некоторой практики и ее аспект действия, оскорбляющего общественные приличия или порядок. Это вопрос общей значимости, ибо английское право в ходе своего развития часто стало рассматривать именно в таком свете поведение, раньше наказывавшееся просто потому, что оно запрещалось общепринятой религией или моралью. Так любое отрицание истин христианской религии некогда в Англии наказывалось как богохульство, тогда как сейчас оно наказуемо только тогда, когда делается в оскорбительной или обидной форме, что может повлечь за собой нарушение общественного порядка и спокойствия. Те, кто поддерживает эту современную форму наказания за богохульство, не обязаны, конечно же, верить в религию тех, чьи чувства этим защищаются от оскорбления. Они могут даже вполне последовательно препятствовать любым попыткам насаждать следование этой или другой религии.
