Наступили весенние каникулы. Но на этом для некоторых учащихся мучения не прекратились. Слишком многие не смогли набрать баллов, необходимых для перехода в следующий класс, даже после переэкзаменовки, и пришлось организовать дополнительные занятия. В классах, которые вёл Исигами, таких набралось ровно тридцать человек. По сравнению с другими предметами это было необычайно много. После дополнительных занятий новый экзамен. Сегодня.
Когда Исигами готовил тесты, заместитель директора без обиняков потребовал, чтобы вопросы были как можно проще.
— Извините за прямоту, но ведь это всего лишь пустая формальность. Не можем же мы переводить в следующий класс учеников с неудами! Да и вам, господин Исигами, наверняка надоело с ними возиться. На вас жалуются, что вы даёте на экзаменах слишком трудные задачи. Прошу вас, постарайтесь на этот раз сделать так, чтобы прошли все.
Сам Исигами не видел в своих экзаменационных заданиях ничего сложного. Напротив, они казались ему элементарными. Во всяком случае, они не выходили за рамки того, что он преподавал на уроках, и для тех, кто усвоил основы, решить их не составляло труда. Он всего лишь слегка изменил их форму. По виду они чуть-чуть отличались от тех шаблонных задач, которыми набиты учебники и школьные пособия. Поэтому ученики, которые только механически зубрили правила, становились в тупик.
Но на этот раз он последовал указанию начальства. Выбрал из готового сборника задач самые стандартные. Те, для решения которых достаточно знать программу.
Мориока, зевнув во всю глотку, посмотрел на часы. Его взгляд встретился со взглядом Исигами. От неловкости он демонстративно нахмурился и скрестил руки. Видимо, объявлял о своей полной капитуляции.
Исигами ему подмигнул. По лицу Мориоки пробежало удивление, затем он усмехнулся и вновь отвернулся к окну.
Исигами вспомнил, как некоторое время назад Мориока спрашивал о пользе дифференциальных исчислений. Он постарался объяснить их важность на примере из мотоспорта, но всё же сомнительно, чтобы парень хоть что-то понял.
Он никогда не испытывал неприязни к ученикам, задающим подобные вопросы. Совершенно естественно, что человек не понимает, зачем ему учить какие-то формулы. Именно из желания понять пробуждается интерес к науке. И только тот, кто не боится спрашивать, может в конце концов постичь суть математики.
Но, увы, слишком много встречается преподавателей, считающих ниже своего достоинства отвечать на кажущиеся им столь примитивными вопросы учеников. Вернее, думал Исигами, неспособных дать ответ. Не понимая математику в её подлинной сущности, на своих уроках они следуют установленной программе и заботятся лишь о том, чтобы ученики получили требуемое число баллов, и поэтому их так раздражают такие вопросы, как тот, что задал Мориока.
