И выпил третий стакан.
В комнату вошла робот-служанка и сделала книксен.
— Вызывали, сэр?
Берк запустил в нее пустым стаканом.
— Пошла вон!
Он промахнулся, и стакан разбился о стену. Робот снова сделал книксен.
— Простите сэр, — сказала служанка, послушно пятясь из комнаты.
Берк не стал заморачиваться с новым стаканом и приложился к горлышку. Время помчалось, точно девица, подхватившая юбки: мимо проносились часы и свистели минуты. Глубоко погрузившись в туман опьянения, Берк отыскал там истину и вцепился в нее. А ведь Леа Волькер — его собственность! Знает она об этом или нет, примет она это или нет — но он ею обладает. И пол-диван, на котором она возлежит, и окно времени, в которое пялится, кровать, в которой спит, вещи, которые носит, кондиционированный воздух, которым дышит, — все это принадлежит ему. Она всецело принадлежит Берку, как тот же «Девкалион», как тот же космопорт. Собственность — одушевленная ли, нет, — не может дать мужику от ворот поворот. Напротив, мужик волен распоряжаться ею, как ему заблагорассудится.
Когда он выбрался на крышу и залез в такси, с неба уже лил дождь. Берк этого не заметил. Над Олд-Йорком сверкали молнии; гром смыкал исполинские челюсти, словно перемалывая зубами кости ночи. В Садах Афродиты любовные гнездышки стояли под дождем, как ряд серых капустных кочанов. Берк выбрался на улицу — в лицо хлестали холодные струи, но он не обращал внимания, — и направился к обрамленному кустарником порогу.
В темноте он нашарил кнопку дактило-замка и сразу прижал к нему подушечку большого пальца. Он не мог позволить себе остановок и задержек, иначе в нем пропадет та новая личность, которую пробудил бренди. А без новой порции спиртного Берк рисковал стать прежним Антоном Берком… И все же через секунду он замер, прямо на пороге. Он-то ждал, что застанет Леа в гостиной, что она будет сидеть там на мягком полу, скрестив ноги, и таращиться в окно времени. Весь его хрупкий план начинался с этого момента, но Леа в гостиной не было. Там царила темнота, и экран окна не работал.
Так может, Леа в спальне?
Коленки задрожали, и трепет охватил все тело. Берк наконец вошел в тускло-освещенную комнату и, осмелев, — в сторону спальни. Наткнулся там на пиджак, лежащий справа от двери. Берк замер, точно получив камнем промеж глаз. В каком-то смысле, так оно и было.
Перед мысленным взором возникло миловидное нордическое лицо Линдквиста. Берк вспомнил, как Леа, кружась в танце с мэром, уходит от него, и в горле снова встал ледяной комок страха. Теперь-то ясно, для чего ей потребовался визит в мэрию. Точнее, мотив был бы ясен сразу всякому, разве что не дураку. А Берк еще думал, что это он — причина ее синяков под глазами и худобы!
