Сразу же оттуда раздались свист плети и вой Рындыны. Вскоре она приползла на четвереньках в шатер и обняла мои сапоги.
— Простите, господин, — плача, с надрывом попросила она. — Не буду больше преступать завет. Я буду послушна мужу. Отец свидетель.
Мызыр стоял на входе.
— Ну, тогда неси еду, — усмехнулся я. — Мы с твоим мужем поедим и пообщаемся. Прощена, — и снял иллюзию.
Мызыр прошел и сел рядом. Выбрал кусок мяса и протянул мне. Я взял. Мызыр оказал мне почет. Мы молча ели мясо, лепешки, сыр, соленые корешки и запивали гайратом.
После еды орк, отдуваясь, произнес:
— У нас все готово, Посланник. Разведчики донесли, что передовые отряды ревнителей старой веры уже на подходе, основные силы подойдут завтра к вечеру.
— Ты не хуже меня, сотник, знаешь, что делать, — спокойно ответил я. — Занимайся, а я отлучусь.
После этих слов перенесся на Гору и оттуда уже к месту, где оставил невесту.
В горах темнеет быстро. Заходящее светило последними лучиками ласкало верхушки изъеденных временем гор. Удлинились тени, на своих границах создавая резкий контраст света и темноты. Гомон птиц затихал. С гор подул прохладный ветерок. Под навесом небольшой скалы у горящего костра сидело двое, Ганга и Гради-ил. Это все, что осталось от большого лагеря. Вокруг ни души, не считая меня. Я стоял и смотрел на них, ставших мне такими дорогими… близкими…
Ганга замерла. Ее плечи напряглись, и она медленно повернулась в мою сторону.
— Ты? — тихо прошептала она одними губами.
Но я прочитал этот короткий вопрос и так же тихо одними губами ответил:
— Я.
Ганга вскочила, хотела броситься ко мне, но какая-то сила остановила ее.
— Гради-ил, он вернулся, — произнесла она.
— Вижу, — ответил тот и поднялся.
Они оба подошли ко мне. Гради-ил шел, отступив на шаг от моей невесты.
Ганга остановилась напротив и долго всматривалась в мое лицо.
— Ты изменился, — произнесла она. — Так, словно тебя не было годы. — Она провела ладонью по моему лицу. — Появилась щетина. Ты уже не мальчик.
Затем обвила мою шею и прижалась всем телом. Я обнял ее. И так мы простояли долго, впитывая чувства друг друга и наслаждаясь объятиями. Гради-ил кашлянул и вежливо отвернулся.
Наконец Ганга отпустила меня.
— Ты голоден? — спросила она.
Вот что значит орочья жена! Она встречает мужчину неизменным вопросом: «Ты голоден?» А он не смеет ответить нет.
— Как волк! — засмеялся я, и напряжение от моего появления, витавшее в воздухе, исчезло.
— У нас заяц на костре. Идем.
