Барабанные палочки, стуча по кожаной мембране, зловеще отстукивали оставшиеся секунды. Ловчак медленно ступил на натянутый трос, двинулся к его центру. Один шаг, два – публика завороженно раскрыла рты, задрав подбородки кверху. Трос слабо покачивался при каждом шаге. И вот уже акробат в самом центре, а трос раскачивается все сильнее под его весом. Ловчак замер, бой барабана усилился, как это обычно бывает во время исполнения трюков. У многих в зале мелькнула одна и та же мысль: а что, если он промахнется, что, если не попадет назад на трос? Сальто – и мимо троса, и вот он летит вниз с пятнадцатиметровой высоты, беспомощно размахивая руками. И между утихающими ударами барабана и испуганным «ах» публики слышен хруст ломающегося о багровый ковер позвоночника. Глухой удар и треск костей… Брызги крови, бледное лицо конферансье… Кровь густая, как мед. Глаза почти вылезли из орбит, не в силах терпеть боль от удара. И в это время «ах» публики переходит в панику, все кричат. Акробата уносят за кулисы… Такая картина нарисовалась у многих зрителей в их воображении.
Но барабан продолжает стучать, и звук этот кажется тревожным гулом. Ловчак все еще стоит на тросе. И вот, наконец, он поднял руки вверх и подпрыгнул. Раз – и он приземлился на трос. Еще несколько коротких прыжков на одном месте, от которых трос раскачался еще больше. Снова прыжок – и Ловчак подлетел под самый купол. Публика, затаив дыхание, наблюдала за этим зрелищем. Воздух заполнился запахом крови. Промахнется, сейчас промахнется… Но нет, Ловчак, сделав 360-градусный поворот в воздухе, приземлился точно на трос. Он триумфально вскидывает руки в воздух. Он не промахнулся. Трюк удался.
Несколько секунд царит тишина, потом зал, вздохнув с облегчением, взрывается аплодисментами и восторженными криками. Так и должно было быть, он не промахнулся! Все переживания и опасения тут же забыты. Уже всем кажется, что иного исхода просто и быть не могло. И это нормально, что раньше мысли крутились совсем в другом направлении, ибо каждый из нас дает волю негативу, особенно в таких ситуациях.
Все обходится без крови, и Ловчак, впитав в себя аплодисменты до капельки, исчезает за кулисами цирка. И только там, в тесной гримерке, он стирает холодные капельки пота, выступившие на лбу. Шоу продолжается, и публика жадно наблюдает уже за другими номерами на затянутой бордовым ковром арене.
