Решено!
И Люциан Янович твердым почерком написал рапорт командованию о своем намерении принять батальон, полк или артиллерийскую батарею в связи, с создавшимся тяжелым положением на передовых позициях, где льется кровь пролетарских бойцов.
Он протянул руку к звонку, чтобы вызвать Генриха Шица и объявить ему о том, что на днях они вместе отбывают на передовую линию фронта, но дверь распахнулась и вошел Маркевич.
— Прибыл член Военного Совета фронта! — скороговоркой доложил он.
— Как? Уже?.. Так скоро?..
— Он прямо с наших позиций. Никто не знал об этом. Как снег на голову.
— Эт-то поразительно…
Родзиевский немного побледнел и принялся нервно перекладывать с места на место какие-то бумажки. Увидев на столе свой рапорт, свернул его и поспешно положил в нагрудный карман кителя.
В комнату стремительно вошел высокий стройный человек в длинной кавалерийской шинели, со шлемом в руке. Шапка смоляных волос, «искрометные» глаза, большой кавказский нос… Черты волевые.
Родзиевский испуганно вытянулся, собираясь доложить о полном благополучии в гарнизоне, но член Военного Совета фронта предупредительно поднял руку: «Не надо». Поздоровались.
Затем влетел крепко сбитый человек в венгерке, с саблей, маузером, в черной кубанской папахе. Лицо доброе, открытое. Член военсовета расцвел в улыбке и протянул ему руку:
— Здравствуйте, Николай Степанович!
— Здравствуйте, Константин Константинович! — с жаром ответил комбриг.
Они обнялись. Комбриг Николай Степанович Янышевский был взволнован. Член Военного Совета, улыбаясь, пристально рассматривал старого боевого товарища.
— Ты совсем, брат, как бурый медведь стал, — сказал он. — На тебя тиф оказал положительное воздействие. Ну как, тоскуешь, небось, по Одиннадцатой Армии?
— Тоскую, Константин Константинович…
— Ничего. Кончатся бои с Хвостиковым, заберем тебя обратно. Ну-с, зови людей на Совет.
— Есть, товарищ член Военного Совета фронта!
Вскоре Совет начался. Янышевский хотел предоставить слово начальнику штаба, но Константин Константинович остановил его:
— Вашему начальнику штаба полезней будет сделать доклад по другому вопросу…
Комбриг доложил о положении на переднем крае. Комиссар бригады Григорий Акимович Поддубный сказал о продовольственных затруднениях. Речь его состояла из нескольких слов: «Тяжело, Константин Константинович… Бригада разута, раздета, вместо хлеба снабжают какой-то оконной замазкой»…
Командиры полков слушали, понуря голову: горькую правду говорил комиссар.
