«Тут набегаешься за день, — подумал Знаур. — Алдаров полон двор, а слуг всего двое — я и Дуняша».
Прошло еще несколько дней. «Добытую» краюху хлеба пришлось съесть самому — ни Костя, ни Ахметка больше не появлялись. Где они? Уехали в Красную Армию? Может, их поймали и поместили в детдом?..
Знаур уже подумывал о бегстве.
Время от времени из ворот особняка выезжала подвода. Повар Шалико и дедушка Габо ехали на рынок за живой птицей, зеленью, молоком и грузинскими винами. Если делались большие покупки, вместе с Габо отправлялся Знаур. Вероятно, Костя с Ахметкой заметили Знаура, въезжавшего в ворота керакозовского особняка.
Знаур собрался было с дедушкой на базар и на этот раз (тут-то он и надеялся удрать). Но Ираклий Спиридонович категорически запретил: «Не смейте брать! Эпидемия! Мы головой отвечаем за здоровье наших иностранных гостей».
Вероника Спиридоновна строго-настрого запретила прислуге уходить в город. Служащие миссии и охрана получили точно такое же распоряжение — никаких отлучек. Ираклий Спиридонович, официально числясь администратором миссии, наказал охране никого не выпускать впредь до особого разрешения, а посетителей и гостей направлять к нему в кабинет, находящийся рядом с парадным входом.
Знаур чувствовал, что в особняке творятся какие-то нечистые дела. Как-то он спросил у Габо.
— Почему ты, дада, поступил на службу к заморским буржуям?
Дед отвечал неохотно:
— Красный Крест пробудет еще месяца два, не больше. Потом мистеры уедут. Снова пойду работать в лесничество завхозом.
Я и в восемнадцатом году был проводником в английской военной миссии. Знаешь, что происходило здесь в те дни?
И старый Габо поведал историю английской миссии, обосновавшейся в особняке Керакозова осенью 1918 года, в первый год Советской власти на Северном Кавказе…
В те дни в Северной Осетии хозяйничали продажное «Горское правительство» и «Казачий круг». Большевики спрятали в диком ущелье типографию, оружие и деньги в золотой валюте. На тайное хранилище набрели пастухи — ингуши и осетины. Пастухи не тронули ни оружия, ни денег, потому что клад оказался «заговоренным»: в нем лежала случайно сохранившаяся большевистская листовка «К братьям горцам!», листовка, написанная рукой Сергея Мироновича Кирова. Мудрая ленинская правда о земле, свободе, Советской власти зажгла сердца чабанов. Они установили патрулирование у места, где было спрятано добро, и охраняли «клад» до прихода хозяев. С ними был и Габо. А потом все ушли в красные партизаны. Их маленький отряд вскоре пополнился рабочими Владикавказских железнодорожных мастерских и действовал под официальным названием отряда особых поручений при Комиссариате Внутренних Дел Терской Советской республики.
