— Она по-русски говорит?
— Без запиночки! Только слова растягивает, этак с важностью. А сама — красавица. Только ноги тонковатые, и сухонькая, как пигалица, а личиком — ангел небесный.
— Не мели языком. Что еще?
— Записочка вам, госпожа, — засуетилась Дуняша.
— Что же ты молчишь, идол африканский!
Вероника Спиридоновна поспешно развернула белый треугольник, пробежала глазами по строкам:
«Вероника! Именем всего святого — устрой мне аудиенцию у мистера С. От этого будет зависеть многое. Я пришел с «того» света. Был обезоружен. Чудом остался жив. Пришли мне какой-нибудь «цивильный» костюм попроще. Ираклию пока не говори обо мне. Хотя он и брат твой, но болтун ужасный. Приходи. Жду. В.»
Распорядившись о костюме, хозяйка отпустила Дуняшу и снова села за рояль. Взяла несколько аккордов, задумалась. Снова прочитала записку, позвонила. Через некоторое время в гостиную вошел мальчик в длинном синем курате. Большие темные глаза его с интересом уставились на хозяйку.
— Ты кто такой? — последовал вопрос.
— Казачок, который называется… — невнятно и путаясь, ответил Знаур. — Мистер принял на службу.
— Иди и прислуживай мистеру, а здесь моя половина… Впрочем, постой!
Вероника Спиридоновна достала из прикрытой ковром ниши маленькую корзину с конфетами в блестящих обертках.
— Вот, бери, — улыбаясь подала она корзину. — Будешь выполнять мои поручения.
— Слушаюсь, госпожа, — учтиво поклонился Знаур.
С этого момента он превратился в слугу двух половин — гостей и хозяйки.
Вскоре Знаур стал невольным свидетелем многих событий керакозовского дома. Изредка он разговаривал с дедушкой Габо. Думал о друзьях. «Где они, Костя и Ахметка. Может быть, еще во Владикавказе? Вот бы теперь, втроем, пробраться ночью в спальню к мистеру, связать его и сказать: «Давай сюда, паук заморский, клад, который ты выкопал в наших горах». И притащить его, связанного, вместе с кладом, к главному красному комиссару…»
Дедушка Габо хороший человек, но на все вопросы отвечает одно и то же: «Пока ничего нельзя предпринимать. Надо смотреть в оба — и все. Жаль, что не удалось подменить ящик. А теперь — поздно…» До сих пор Габо хранит в своей комнате под койкой второй металлический ящик, извлеченный Знауром из ямы, для чего — не говорит. Только предупреждает, с заморскими гостями нужно обходиться осмотрительно, иначе могут быть какие-то «дипломатические осложнения». Что это такое — неизвестно. Скорей всего, дедушка просто боится, старый стал для джигитских дел…
