В ревкоме решили, что самым подходящим распорядителем в доме может быть не кто иной, как сам хозяин дома, Керакозов, к тому же владеющий английским языком.
Всякий, кто переступал порог керакозовского особняка, сразу переносился в недалекое прошлое. Все напоминало о былом довольстве. Только в необычной тишине чувствовался траур по какой-то невозвратимой утрате.
— Кажется, что входишь в гробницу египетского фараона, — сказала хозяйка Вероника Спиридоновна, открывая дверь малой гостиной. Она прошлась по залу, села за рояль, взяла аккорд. Посмотрела в круглое зеркало, стоявшее на подставке для нот: тонкое выхоленное, чуть тронутое морщинками лицо, синеватые веки… Захлопнув рояль, позвонила в колокольчик. В дверях тотчас появилась служанка Дуняша — пухлая, заспанная женщина в белом переднике с кружевами.
— Что изволите, госпожа?
— Вернулся ли Ираклий?
— Все приехали — и хромой старик Габошка, и Богдан Богданыч, и турка Мехтихан, и проклятый чечен. Да еще мальчишку какого-то дорогой подобрали…
— Что еще за мальчишка?
— Молодой мистер взяли его к себе. Старый мистер были очень недовольные, но молодой мистер уговорили их и велели этому осетину-мальчишке идти на кухню, а когда его приоденут поаккуратней, будет он сполнять работу на посылках, казачком.
— Что еще?
— Приходил утром Ибрай Сайфутдинов, — тихо ответила Дуняша.
— Приходил? Кто звал?.. О ком ты говоришь? — зло выкрикивала Вероника Спиридоновна.
— Часовой его не впустил, хотя он вашим женихом представился. Уходи, говорит, пьяная морда…
— Очень хорошо, — облегченно вздохнула хозяйка. — Гнать всех вон, кроме…
— Они уже приехали, госпожа, — робко перебила Дуняша.
— Кто «они»?
— Их благородие, Всеволод Сергеевич.
На лице Вероники Спиридоновны появились красные пятна, она закусила нижнюю губу.
— Что же ты сразу не сказала? Где он?
— Во флигеле, спят. Бороду отпустили. Сразу и не узнаете своего любезного…
— Гости заметили его? Боже, что за времена, в своем ломе всех боишься…
Хозяйка прошлась по залу, нервно заломив тонкие кисти рук.
— Старый мистер до сих пор еще в спальне, и никого не принимают.
— А что молодой?
— Играют в тунис.
— В теннис, дура. С кем?
— С молодой миссой Матреной.
Тонко подведенные брови Вероники Спиридоновны удивленно поднялись.
— Что еще за «мисса Матрена»?
— Иностранная госпожа. Такая красавица, что глаз не оторвешь. Ах, какая красавица! Конечно, не такая, как вы, но все же выдающая.
— Откуда она взялась?
— С почтой надысь приехала, с охраной. Ее так чудно зовут, что и не выговоришь. Она мне и сказала: «Зови меня, Дуня, Матреной». Чудно.
