— Входа нет-с, павильон откуплен-с.
Кто-то спросил: «Кем?»
— Племянником доктора Мачабели, — с достоинством ответил швейцар.
Костя толкнул Ахметку в бок.
— Буржуи гуляют…
Из павильона выскочил маленький человек в поварском колпаке.
— Эй, вы, архаровцы! — тоненько крикнул он. — Чего тут прохлаждаетесь? А ну, дрова пилить! Ж-жива!..
Ребята вскочили с лодки.
— Сюда, сюда! — пропищал повар.
За кухней был небольшой сарайчик. Повар принес пилу.
— А платить будешь, дядя? — басом спросил Костя.
— Дам вам пожрать чего-нибудь. Небось, не обедали сегодня. Насквозь вижу вашу братию…
Они дружно взялись за дело. Когда напилили и накололи целую горку коротеньких поленьев, подошел повар и сказал:
— Завтра днем подпилите еще. А теперь — за мной.
Друзья уселись за маленький столик в углу кухни. Остроносый поставил перед ними большую сковородку жареной картошки — соломкой, для изысканных блюд.
— Мало будет, добавлю, — и повар побежал в зал, где, по-видимому, он выполнял еще обязанности официанта.
— Порядок, — сказал Костя, отламывая кусок хлеба.
— Хороший дело. Клянусь, — подтвердил приятель.
Дверь в зал была чуть приоткрыта. Костя и Ахметка посматривали на желтолицего человека в черной феске. Человек держал двумя руками большой турий рог, украшенный перламутром и серебром, и говорил слабым грудным голосом:
— Аллах да простит мне… Господа, я поднимаю этот рог за процветание Владикавказского филологического общества[39], за далеких, но близких друзей общества — моих соотечественников, живущих у подножия горной гряды Эльбурса…
Он перевел дух и закончил:
— Как это символично, господа: величавый тегеранский Эльбурс и неприступный кавказский Эльбрус осеняет утренняя звезда — тан юлтуз — звезда единой веры…
Под дружные аплодисменты человек в черной феске залпом осушил рог.
Сначала в зале было тихо, потом послышались тревожные, чуть приглушенные голоса, какая-то возня.
Костя приоткрыл дверь и заглянул в зал, вытянув шею. Человека, выпившего рог вина, укладывали на сдвинутые столы. Он не подавал признаков жизни. Гости полушепотом говорили:
— Что с консулом? Припадок?..
— Глубокий обморок.
— Он ведь непьющий мусульманин, и вдруг — целый рог рома… Аорта…
— Послать за доктором!.. — раздался чей-то густой баритон.
Пользуясь всеобщим смятением, ребята еще больше открыли дверь. Они видели, как повар, все время крутившийся возле иранского консула, извлек из его жилета массивные золотые часы и сунул их в свой карман.
Появились люди с носилками, больного унесли.
