— Кто он? Кто? — раздались вопросы.
— Некий Шульц или Шпиц, черт его разберет, бывший марковский контрразведчик-вешатель.
— Перешел от красных? Лубопитно, — с сильным акцептом сказал полковник Крым-Шамхалов.
— Хотите, ваше превосходительство, вызову его? — Муштаев смотрел в лицо командующего без всякого подобострастия.
— Пожалуй. Перебежчик от красных — нечастое явление на данном этапе войны.
Шиц по всей форме доложил командующему о своем прибытии и попросил разрешения обратиться к старшему английскому офицеру.
— Как вы добрались до места, господин советник, в ту ночь, когда я вас провел через линию фронта?
Стрэнкл узнал своего ночного проводника, ординарца начштаба красной бригады Родзиевского.
— Он оказал мне неоценимую услугу, — подтвердил Билл, обращаясь к генералу. Прошу вас, ваше превосходительство, наградить этого солдата.
— А где же, господин советник, ваш сопровождающий, тот высокий осетин — Мурхан или Таркан, как его?.. — спросил осмелевший Шиц.
Мистер Стрэнкл не счел нужным отвечать перебежчику, но Хвостиков полюбопытствовал — о чем он? — и иностранец сказал:
— Был со мной некий Амурхан, проводник. Как только перешли линию фронта, сбежал куда-то…
— Да, — вздохнул генерал и тихо добавил: — Бегут, канальи, всюду бегут, как крысы с тонущего корабля…
Хвостиков задал несколько вопросов Шицу и есаулу Муштаеву. Установив бесспорную принадлежность перебежчика в прошлом к Добрармии и узнав о «сохраненных» им деньгах в золотой валюте, приказал зачислить Генриха Рихардовича Шица в карательный отряд в чине фельдфебеля при командире.
— А в вашей просьбе об отставке, — обратился генерал к Муштаеву, — я категорически отказываю. Что касается репрессий, то о них не может быть речи. Время репрессий кончилось. Итак, вы свободны, господа.
Слова относились к младшим по званию. Муштаев, еще несколько офицеров и новоявленный фельдфебель — радостный Шиц удалились.
Полковник Крым-Шамхалов вышел в соседнюю комнату позвонить по телефону. Мистер Стрэнкл извинительно кивнул двум своим соотечественникам и пригласил командующего подойти к окну. Заговорил таинственно.
— Наше командование поручило мне собрать различные материалы и составить записки о военных действиях в России. Я буду счастлив отметить в своем дневнике, что вождь кубанского казачества генерал Хвостиков обладает незаурядным полководческим талантом.
— Вы мне льстите. Я солдат и не люблю лести. Что вы, собственно, имеете сказать?
— Вы, ваше превосходительство, очень мудро изволили сказать о никчемности репрессий в столь критический час для армии возрождения России.
