Первым достиг бруствера вражеской траншеи паренек в синей черкеске Володя Тогоев. И тут же упал навзничь — со второй траншеи вражеский пулеметчик открыл огонь. Из окопов повстанцев полетели ручные гранаты. Пали Макар Гуцаев и Саша Гадзаов.
Контуженный гранатой политрук Икати сидел на поле, схватившись за голову.
Атака захлебнулась. И тут словно из-под земли вырос перед красноармейцами командир бригады Янышевский — без фуражки, с алым пятном на щеке, — приземистый, кряжистый, как медведь.
— Что ж, «орлы», топчетесь? — крикнул он и, вскинув маузер, выступил вперед.
Из цепи вырвался рослый парень в косматой горской папахе, с кинжалом на поясе — Андрейка Томаев. Улучив момент, обогнал комбрига, бросился к одиночному окопу, где засел пулеметчик, наотмашь ударил его прикладом — завязалась рукопашная. Саша Дзабоев поспешил на помощь.
Пулемет умолк, открылся путь для батальона.
— Спасибо, ребята! — прозвучал над полем громовой голос комбрига. Он был уже верхом на сером кабардинском скакуне.
Раненых Сашу и Андрейку доставили санитары.
…По приказу свыше комбриг Янышевский и комиссар Поддубный с кавполком бригады вырвались вперед, на преследование отходящих в Карачай повстанческих частей. Пеший полк остался на месте. Второй батальон полка разместился в Бургустанской.
Здесь и случилась беда.
На рассвете следующего дня конница белоказаков по балкам ворвалась в станицу, и первая рота батальона попала в окружение. Произошел жестокий рукопашный бой, «резня», как говорили потом участники. Казакам удалось отбить и захватить в плен около восьмидесяти наших бойцов. Под усиленным конвоем их увели в тыл, в станицу Бекешевскую.
— Вот этот бой и послужил источником зловещих слухов о гибели всей бригады, — сказал в заключение докладчик. — Возможно, что вам, молодому пополнению, придется выручать товарищей из плена и освобождать Бургустанскую от наемников Врангеля — повстанцев. Вопросы будут?
— А пока вы ездили за нами, — спросил Алеша Бигаев, — не могли наши освободиться из плена?
— Когда я уезжал, бригада временно вышла из боя, ее место заняли кабардинцы, — такая же бригада, как наша, только полностью кавалерийская. Бетал Калмыков привел ее нам на выручку.
Тут очкастый глянул в угол и заметил рыжую Костину голову. Вероятно, вспомнил, как Костя окрестил его «индюком с печатью». Узнал и Знаура с Ахметкой.
— Ах, это вы?! Только сейчас едете? Да…
Видимо, смекнув, что друзья едут зайцами, сверх разверстки, помощник начальника эшелона что-то недовольно про себя пробурчал, рассеянно поглядел по сторонам. Не мог он забыть, что ребята поехали на фронт по его совету. Конечно, он не предвидел тогда, что архаровцы сядут в поезд, за который он несет ответственность перед командованием.
