Вот оно в чем, в той поистине шекспировской трагичности, которую нам пришлось тогда пережить, вынести и преодолеть, заключалось подлинное величие духа советского человека. А укрывательство трусов и негодяев — это не воспевание, а издевательство над ним. И тогда невольно вспоминаются очень интересные слова Ромен Роллана:
«Как много поэтов думают, что они оказали услугу Родине, воспевая героизм, самоотвержение, жертву! Но если они верили в них лишь устами, а не сердцем, если они видели в них лишь весело звучащие слова, а не суровую и трудную действительность, если они искали в них свой личный успех, а не благо других, — они унизили героизм, самоотверженность и жертву, а не послужили им».
Как можно воспевать величие народа и не бороться против того, что позорит и подрывает это величие? Как можно утверждать добро, оставляя в неприкосновенности зло? Можно ли? Можно ли только восхищаться, уподобившись страннице из «Грозы» Островского: «Бла-алепие, милая моя, бла-алепие!» Можем ли мы проходить мимо отрицательных сторон жизни, мимо тяжелых судеб и трудных характеров? Можем ли мы отмахнуться от этих явлений и сделать вид, что они не существуют? Ведь от этого они не перестанут существовать. Больше того, болезнь уйдет вглубь и тлетворное начало начнет действовать и на других, неустойчивых, восприимчивых к болезни. Нельзя бить врага, не видя врага и, тем более, пряча от него голову за камень, чтобы не видеть.
Видеть зло и молчать — совершать преступление
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
…Петь лишь добро, видя мглу,
Равносильно извечно служению злу.
Геворг Эмин
Нет, советский писатель не может, не имеет морального права на подобный подход к жизни. Он обязан видеть ее недостатки, пусть даже самые серьезные. Не ради них самих, а ради той великой цели, путь к которой они преграждают. Чтобы достичь ее, нужны люди сильные, нравственно цельные, люди большой, благородной и красивой души, и наша литература должна способствовать формированию таких людей, утверждению в жизни всего лучшего, передового, сознательного и честного. Но она должна учить и другому: ненавидеть все низкое, злобное, бесчеловечное, ненавидеть и активно бороться с ним, ибо нельзя утвердить добро, не ниспровергнув зло. Всякое другое решение фактически будет означать примирение со злом, а это честной литературе противопоказано: писатель не может не восставать против неправды, несправедливости, против фальши и лжи, не может не бороться с теми и с тем, что порождает зло.
