Я пожимала плечами. Что ж, не хочет, так не хочет, ничего не поделаешь.
— Захочу и перепрыгну через ваш дом.
— Ну перепрыгни.
— А я не хочу!
Я не настаивала, я свято ей верила, а когда оставалась одна, пыталась забраться на дерево или перепрыгнуть через дом. Все мои попытки оканчивались неудачей, а мое восхищение Ольгой еще более возрастало.
Я торчала в нашем палисаднике и с завистью смотрела, как умытая и нарядная Ольга вышагивает по дороге и прижимает к губам свежевыглаженный носовой платочек. Платочек казался мне верхом элегантности, я смотрела ей вслед и мечтала о таком же абсолютно чистом платочке, еще теплом после глаженья, который я тоже смогу прижимать к губам.
— Опять чистый платок, — сердилась мама, — один раз сморкнется, а мать с утра до ночи гни спину у корыта!
Ольга плывет по поселку, белая лебедь с черным хохолком, я завистливо прячусь в кустах. Мне так нужен свежевыглаженный платочек, так нужен!
— Мама, у меня зуб болит.
— Зуб? Ну что там у тебя опять? Какой? Да разинь ты свою пасть!
Мама лезет мне в рот, палец ее пахнет чесноком и майораном, запах картофельной похлебки не берет никакое мыло, он навечно въелся в кожу.
— Придется идти с тобой к зубному! Пускай папа идет — ведь обязательно орать будешь!
Ничего не получилось — с мамой не справиться. Я забираюсь в беседку, зависть и злость улетучиваются. Передо мной раскинула ветви черешня с сочной и зеленой листвой, темно-розовые ягодки висят, покачиваясь на тонком черенке; все они разной величины — от самой маленькой до самой крупной. Ягоды — сердечки теплые, живые, кому они предназначены? Может быть, птичкам или гномикам, а может, котятам с шелковистой шерсткой?
— Пойдем к нам, хочешь?
Мне не очень хочется, но возражать я не умею. Ольга тащит меня через весь поселок. Мы минуем длинный дом, наверное, здесь когда-то были торговые ряды, а теперь в этом низком здании поселили вдов. Они свято охраняют свой покой и в ответ на уличный шум поливают тех, кто осмеливается подойти поближе, бранью и помоями. Мы обходим опасную зону стороной, Ольга все еще выступает с прижатым к губам платочком.
Если б я шла со Штепкой, нас уже облепила бы целая ватага ребят, но Ольгино высокомерие создает вокруг нас пустоту, нас просто никто не замечает.
Поднимаемся по деревянной лестнице. Верхние квартиры во время сильных дождей заливает с крыши, нижние — затапливает снизу. Верхним досталась в собственное пользование крохотная передняя, зато им приходится спускаться вниз за водой и по другим неотложным нуждам.
