— Ты бы хоть написал, что это от тебя, — предложила практичная мама.
— Болтушка!
— А как же он узнает, что это от тебя?
— А зачем ему знать?
— Ну ты и хорош! Я истратила все, что с таким трудом скопила, да еще перед самым рождеством, а твой генерал даже знать не будет, кто ему подарок сделал!
— Так ведь это же предновогодняя вечеринка.
— Иисусе Христе! Тогда хоть намекни!
— Гм-гм, — неопределенно хмыкнул папа. Он явно хотел, чтобы его оставили в покое.
На вечер он отправился в пиджаке, который надевал только на собрания. В этой одежде папа нравился мне больше: в пиджаке он казался ниже ростом и доступнее, чем в синей железнодорожной форме.
Серебряный портсигар не выходил у меня из головы, я все размышляла, какой же подарок генерал пошлет отцу, но это было уже выше моего воображения. В конце концов я решила, что генерал подарит папе коня, — гнедого коня с белой звездочкой на лбу и с серебряной уздечкой. До чего же здорово иметь своего собственного коня! Мы сможем держать его в городском саду или получим разрешение поставить его в конюшню.
Утром, когда я проснулась, папа уже ушел на работу. Коня он не привел, на столе лежал апельсин. Он сиял, словно солнце. Мама разделила его на дольки и посыпала сахаром.
— Не кислый? — спрашивала она заботливо.
Брат Павлик свою половинку съел, я спрятала кусочек за окно.
— А ты почему не ешь? — сердилась мама. — Опять для папы откладываешь? Рехнешься ты вместе со своим папой, вот что я тебе скажу.
Не знаю, как прошел предновогодний вечер, папа ничего не рассказывал, но дело кончилось тем, что генерал пригласил папу к себе домой. Видимо, брат генерал обронил обычную, ни к чему не обязывающую любезную фразу, однако папа в тонкостях не разбирался. Для визита мы выбрали воскресенье, не слишком рано, потому что генерал, наверное, долго спит, не слишком поздно, чтобы генерал не подумал, будто мы явились к обеду. Я получила подробную инструкцию: не молчать, как зарезанная, но и самой первой не лезть с разговорами, отвечать на вопросы, если попросят — прочитать стишок, поздороваться, поблагодарить, если чем-нибудь угостят, не шмыгать носом. От волнения у меня даже ладошки вспотели. Генерал меня разочаровал. Был он тощий, волосы редкие, торчат в разные стороны, одет в поношенный коричневый халат. Я никогда не видала мужчину в халате и была этим чрезвычайно смущена. Из-под халата торчали волосатые ноги в шлепанцах. Он провел нас в кухню, узкую, длинную, с облупившейся мебелью. Даже у нас дома мебель была лучше — каждую вещь папа самолично покрасил. Генерал, наверное, не умел красить.
