Нельзя было и придумать лучших условий для экзамена: хлынул дождь, очень скоро перешедший в ливень, все вымокли до нитки, но мне это было по душе. Мама давно бы загнала меня домой, а сейчас нам приходилось идти все дальше и дальше, лило и с неба и с деревьев, я нарочно хваталась за ветки, чтоб меня всю окатило водой, вода мчалась по тропинкам, канавкам и выбоинам, земля ускользала из-под ног.
Мы подошли к бурному горному потоку, на другом берегу стояли две девушки. Неожиданно разверзшиеся хляби небесные отрезали их от дома. Старшие скауты с энтузиазмом, упираясь ногами в камни, перенесли бедняжек, я перетащила их сумки.
— Когда тебе выдадут галстук, ты тоже завяжешь его узелком, — сказал вожатый, — каждый день ты должна совершить хотя бы один хороший поступок.
Я обомлела. Ведь не каждый же день мне выпадет случай переносить сумки через мчащийся горный поток? А что, если дождь прекратится?
— Тебе не холодно? — беспокоился вожатый и тут же под деревом натянул на мои мокрые ноги свои носки, достав их из походного мешка. Потом снял с себя куртку и отдал мне свою сухую рубаху.
Когда меня возвратили маме, вид у меня был великолепный: волосы лохматые, на ногах мужские носки выше колен и зеленая, почти до земли рубаха. Но я весело пела: «Ура, ура, чудесный был поход, вода нам не страшна, ура, ура, ура!»
Экзамен сдан, путь в скаутский лагерь открыт.
Мы уезжали почти одновременно, мама и я. Любопытство смягчило горечь разлуки: я ведь поездом буду ехать, долго-долго, почти до самой границы, я отправлюсь в Бланско, в Южную Чехию.
Мне нужна фотография, ибо в дорогу мне выдадут удостоверение личности, свое собственное. Это обстоятельство чрезвычайно мне льстит. Слова «удостоверение личности» в моих глазах подтверждают, что я уже совсем взрослая, они открывают мне дорогу во все концы света. Плохо обстоит дело с фотографиями, пока что у меня их всего две, на одной я лежу голышом на медвежьей шкуре, на другой — мы все с братцем, с медведем Медей и немецкой куклой — это та самая, где глаза у меня закрыты.
Нас ждет полный треволнений путь к фотографу. Я должна восемь раз умыться, девять раз причесаться и надеть самое лучшее платье.
— Только попробуй моргнуть, — всю дорогу шипит мама, — да смотри не оттопыривай губы, и так на обезьяну похожа. Улыбайся! Понимаешь? Да не хохочи, не вздумай выставлять свои беличьи зубы. Глава разинь.
Я семеню возле мамы, фотографироваться кажется мне самой страшной вещью на свете, я пытаюсь не моргать, но как-то само собой моргается: я вовсе не собираюсь — и хлоп, хлоп, и снова хлоп — хлопаю глазами.
