— Зачем удерживаем его, зачем умоляем, не знаю, — вспылила Анара. — Сколько раз я предлагала исключить его из комсомола. Миндальничаете с ним — вот вам и результат!..
— Мы сами виноваты, мол, Колдош отчаянный, — возмущенно сказала Чинара, — мол, исключим, потом расхлебывай, не дадут прохода его дружки. Вот и трусим перед ним. Ладно уж мы, девчата…
Колдош вернулся, с треском, закрыл дверь и, наследив кирзовыми сапогами по всему кабинету, собрался опять усесться поудобней в облюбованное им кресло у окна.
— Ну-ка погоди, — резко окликнул его Маматай. — Рассматривается твое персональное дело. Отвечать будешь стоя. Таков порядок.
Колдош, совсем не ожидавший натиска, круто повернул в его сторону голову на короткой шее, затем подошел к нему и ехидно спросил:
— А кто ты такой?
— Я один из членов комитета.
— А еще — всего-навсего Ма-ма-тай, да? Тот самый Маматай, который имел дело когда-то со мной, а? Надеюсь, не забыл?..
Колдош презрительно всклочил волосы на голове Маматая своей жесткой ладонью. И этот наглый жест и слова «имел дело когда-то со мной» напомнили Маматаю то, что произошло у входа в общежитие пять лет назад. И вот теперь этот наглый тип, уверенный в своей безнаказанности, в открытую, на комсомольском собрании издевается над ним… И Маматай окончательно потерял терпение.
— Да ему на нас на всех плевать! — вскочив с места, Маматай резко, как на тренировке, взмахом руки повалил Колдоша навзничь.
Все от неожиданности разом замолчали, а Маматай стоял оторопелый, словно его окатили холодной, водой. Он и сам не ожидал от себя такого. Потом, заметив, что Колдош очухался, приглушенным голосом сказал:
— Ну ладно… я пошел…
Ослепленный гневом и раздосадованный на себя и на этого дебошира Колдоша, он шагал, никого не видя, ничего не слыша. Ему нужно было вот сейчас же, немедленно высказаться, получить совет, чтобы как следует осознать случившееся. И Маматай нашел в цехе старого мастера Жапара.
— Аксакал, — почтительно сказал Маматай, садясь на стул, — я вас разыскивал. Хорошо, что вы здесь.
Маматай хоть и сбивчиво, но с неумолимой откровенностью рассказал о том, что произошло на заседании комитета.
— Что на заседании — это более чем плохо.
— Я этого не хотел, так вышло, вы верьте мне, аксакал, — твердил растерянно Маматай, не в силах найти нужные слова, и от этой бессильной неловкости размахивал руками, — ведь Колдош ведет себя так, словно он сын бога. Все его боятся. А как относится он к девушкам!..
