Павел стоял растерянный, не понимая, что произошло. Когда все стихло, он услышал тихий стон.
— Степан Васильевич! Степан Васильевич! — встревоженно крикнул Павел, пытаясь связаться с капитаном.
Отозвался Витя:
— Павел Константинович, слышу позывные вездехода. Но Степан Васильевич молчит.
— Давай координаты! — потребовал Гуща и погнал свой вездеход с самой большой скоростью.
Машина Бурмакова, высвеченная габаритными огнями, лежала на боку неподалеку от глубокой воронки. Павел с горечью подумал, что капитан, предупредив об опасности его, сам не остерегся. Хотя, собственно говоря, и опасаться было нечего. Откуда им было знать, что маяк находится на открытой равнине... Павел выскочил на ходу, подбежал к вездеходу капитана, заглянул в кабину. Бурмаков сидел, навалившись грудью на штурвал, свесив руки и голову. Вытащить его оттуда было невозможно: машина лежала на дверце. Павел подогнал свой вездеход и с его помощью поставил машину Бурмакова на колеса. Но прежде чем открыть дверцу, он проверил у Вити, цел ли скафандр капитана — сигналы датчиков на костюмах космонавтов постоянно шли на корабельную ЭВМ. Герметичность не нарушилась, и Гуща перенес потерявшего сознание Бурмакова в свою кабину. Потом взял на буксир вездеход капитана — двигатель его почему-то не работал — и направился к «Набату».
Автоводитель хорошо запомнил дорогу, и вездеход без задержек мчался домой. А Павел не видел ни этих своеобразных черно-серых пейзажей, ни близкого, с нависшими над головой звездами, неба и все пытался понять, что произошло. Более или менее вероятным казалось, что взорвались запасы вещества, которое питало чашу-излучатель. Павел мог также допустить, что взрыв произошел случайно — вездеход Бурмакова пробил защитное поле вокруг источника. Контрольная запись на корабле, полученная с вездехода Бурмакова, подтверждала слабый толчок. Конечно, заметить глазами поле было невозможно, но то, что его не почувствовали локаторы, удивляло Павла. Видимо, капитан не обратил внимания на какой-нибудь предупредительный сигнал — после информации, полученной от Павла, он спешил.
Оставалось загадкой — и что это было за поле, и какая энергия взорвалась огненным шаром. Приборы не могли определить свойства частиц, захваченных на месте взрыва, — они быстро высвободились и из магнитных, и из гравитационных ловушек и исчезли в пространстве. Во всяком случае, когда Гуща примчался на место происшествия, продуктов взрыва уже не было. Вряд ли скажет что и Степан Васильевич, когда выздоровеет. Зря он не взял с собой Вундеркинда, его кибернетический мозг, может, что-нибудь и уловил бы.
