Проснулся Гуща от ощущения, что кто-то наклонился над ним. Сначала было странно: кто это делит с ним невзгоды — Марс мертвая планета, а Бурмаков с Витей так быстро сюда добраться не могли. Однако ощущение, что он не один, было приятным. И некоторое время, боясь столкнуться с суровой действительностью, Павел лежал не открывая глаз. А открыв, усмехнулся: рядом стоял Вундеркинд. Терпеливый, безучастный, будто задумчивый.
— Ты вернулся?
— Через тысячу метров ход становится низким...
Робот, к сожалению, ползать не умел. Таким образом, на этот раз Павлу не помогла и примета. Марс вел себя очень серьезно, не признавал шуток.
— Пойди направо, — Гуща с досадой подумал, что напрасно потерян целый час. Это задание можно было дать роботу как запасной вариант, если в левом постигнет неудача. — Информируй меня.
Правый ход вел в никуда. Вундеркинд вскоре наткнулся на глухую стену. Павел в это время был на том месте, где левый тоннель начинал опускаться. Сейчас этот лаз оставался их последней надеждой. Мизерной, так как соображение, что туннель — бывшее русло, не оправдалось. Он посветил фонарем в глубину лаза, пригнулся и сунулся в пустую черноту. Когда идти стало невозможно, он опустился на колени, а потом и вовсе на живот и пополз, перебирая руками, отталкиваясь от стен ногами.
Сколько прошло времени, Павел не знал, не хотел смотреть на хронометр. Какая разница — дороги назад все равно не было. И вдруг свет фонаря осветил одну сторону, другую, запрыгал, заметался, отсвечивая где-то далеко-далеко. Павел шумно выдохнул. Гора словно распахивалась перед ним, открывала свое таинственное нутро. Ход привел его в новую пещеру, широкую и высокую, как котлован на строительстве многоэтажного дома. Это давало передышку, надежду. Павел поводил вокруг себя лучом фонаря и повернулся назад, к лазу. Он еще не знал, как это сделает, но решил, что Вундеркинд обязательно окажется здесь. Оставив его, Павел не простил бы себе измены, хотя Вундеркинд был только роботом.
Вдвое более тяжелый ящик со стеклянными изделиями, казалось, было бы проще протащить сквозь эту неровную нору, чем беспомощного, не приспособленного к такой грубой транспортировке робота. Осторожно волоча, подталкивая, перенося эту сделанную «под человека» куклу, Павел больше всего боялся повредить точные и хрупкие механизмы кибера. За всю жизнь у него не было более тяжелой и ответственной физической работы. Раза три он бессильно опускал руки, но, немного отдохнув, тащил Вундеркинда снова. И когда очутился на открытом месте, то уже не нашел сил, чтобы поставить его на ноги и подключить схемы к источникам энергии. Он опустился рядом с роботом и долго лежал ничком, чувствуя нечеловеческую усталость и безграничную радость, которая пульсировала в затуманенном мозгу.
