А Никс Олимпика, похоже, вся была основана на сюрпризах. Где-то на высоте трех тысяч метров от условной поверхности — океанов на Марсе не наблюдалось — перед Павлом открылась широчайшая впадина. Будто кто-то, может, тот самый, кто раньше насыпал гору, огромным долотом врубился в гранитную глыбу и создал фантастический колодец, забыв налить в него воды.
У Павла перехватило дух. Он не боялся высоты, а тут, подавленный неземными масштабами, остановился в шаге перед обрывом, и сердце его забилось. Таким маленьким, беспомощным почувствовал он себя перед этим космическим всплеском природы.
__ Что будем делать, Вундеркинд? — в горле першило, и вопрос прозвучал сипло, отрывисто.
Портативная телекамера не могла ухватить всю картину, и Бурмаков с Витей не поняли волнения Павла.
— Нашли пещеру? — спросил Степан Васильевич.
Павел встрепенулся, повел глазами. Выше, на том нависшем над впадиной карнизе, под которым они сейчас находились, в горном массиве виднелось затененное углубление. Стараясь не смотреть вниз, он показал пещеру роботу:
— Зайдем?
Вундеркинд не делал выводов, не имея исходных данных, поэтому ответил:
— Степень пригодности для ночлега пятьдесят на пятьдесят. Надо посмотреть.
— Бездушное ты существо, Вундеркинд, прагматик, — деланно возмутился Павел. — Нет у тебя фантазии.
— Существует то, что поддается анализу, — робот выдавал запрограммированые истины бесстрастно, даже равнодушно.
— Что с тобой поделаешь, — махнул Павел рукой, — обследуем...
— Учитесь житейской мудрости, Павел Константинович, — сокрушался с высоты Степан Васильевич.
— Куда тут денешься, — Гуща пошел следом за роботом, окидывая взглядом близкую бездну.
Пещера оказалась очень глубокой, извилистой. Локаторы робота не смогли установить точно, где она кончается. Павел нашел поблизости от входа небольшой грот и начал устраивать постель. А когда все было готово, задумался, глядя на огонек походного фонаря, который разбрасывал вокруг неподвижные тени: была ли вообще нужда в пещере? С таким же успехом можно было расположиться у любой скалы или даже на открытом месте.
Сказалась извечная потребность человека — иметь над головой крышу. Даже скептический робот не дошел до такого простого решения — и ему люди передали свои взгляды. Спать в скафандре было не очень удобно, жестковато, что мешало, не давало расслабиться. Павел позавидовал Вундеркинду. Ему не надо было спать, и он, как часовой, окаменело стоял у выхода из пещеры, а его зеленые глаза соперничали яркостью с крупными звездами марсианского ночного неба. Наконец Павел устроился, и по телу начала разливаться усталость...
