А тогда он спал так и столько, сколько было предусмотрено распорядком дня. Было, конечно, волнение, только хорошее, без тревоги. Так что дело, видимо, не в завтрашней вылазке, даже если допустить, что на него повлияло длительное пребывание в космосе.
Причину надо искать в случившемся. В собственном поведении? Кажется, ошибок не допускал. В работе? И тут все ладится. Так что, как ни крути, надо снова возвращаться к рейду на планету.
Не к самому факту, а к тому, что с ним связано. Павел улыбнулся.
Это стало похожим на игру, и она его заинтересовала. Как-то незаметно пришло спокойствие, появилось ощущение, будто он просто решает трудную задачу. Так что в рейде? Маршрут определен: пролив Танаис с последующим выходом на равнину — несколько сотен километров путешествия на вездеходе. Техника проверена. Спутник также надежный — Вундеркинд, хотя и робот, в критический момент поможет не хуже человека. Связь продумана с учетом опыта предыдущих высадок. «Набат» изменит орбиту и, чтобы быть ближе, повиснет над Танаисом... Павел задумался.
Что ему нужно еще? Самостоятельность? Она есть и будет там, на месте, так как его, Павловы, решения имели приоритет...
Павел отключил защитное поле. Тело сразу наполнилось легкостью. Часы показали пять. Подъем в семь. По большому счету можно было еще поспать, и даже совсем не вредно, потому что голова была туманной, тяжелой. Гуща осторожно повернулся на бок, сдвинул с иллюминатора занавеску. Неподвижный, усеянный кратерами, как веснушками, Марс закрывал небо. Павел дернулся: хотел найти Танаис, посмотреть, как он выглядит с высоты, — и завис над кроватью.
Мелькнуло: как «Набат» над Марсом. Павел рассмеялся. Так вот что его беспокоило во сне... Павел расслабился и мгновенно уснул...
Бурмаков посмотрел недоверчиво:
— Нужно ли, Павел Константинович?
— В принципе не все ли равно — туда, сюда?
— В общем, да. Однако многое понадобится обдумать заново. Местность совсем незнакомая, неизученная. Только по снимкам.
— Зато хоть какой-то аргумент есть. Именно над Никс Олимпика при движении корабля что-то произошло.
— Вот это, если по правде, меня и беспокоит, — Бурмаков проявлял несвойственную ему нерешительность. — Понимаете, «Набат», имея большую массу, отреагировал. А что будет с легким «Скакунком»?
— Пред невесомостью все равны, — засмеялся Павел. — Это стихи. Сказано не слишком четко, но в целом точно и образно.
— Даже если это были какие-нибудь силовые лучи?
