— Павел Константинович! — кто-то тронул его за локоть.
Гуща оглянулся. Перед ним стоял Степан Васильевич Бурмаков. Высокий, подтянутый, с тронутой сединой пышной шевелюрой, с внимательными и доброжелательными глазами — он был кумиром Павла. И не только его. Наверное, вся молодежь была влюблена в этого знаменитого человека.
Несколько мгновений они глядели друг на друга, будто проверяя свои ранние впечатления, потом Бурмаков подал руку. Рукопожатие было сильным, дружеским, улыбка искренней, располагающей. Павел снова порадовался, что будет работать, осваивать космонавтику вместе с ним.
В машине Бурмаков расспрашивал Павла про его новые, еще неопубликованные работы. Он, оказывается, хорошо знал, чем занимается научный сотрудник Гуща, следил за его исследованиями, и Павла это весьма устраивало. Он отвечал, не слишком, однако, детализируя, лишь по самой сути, потому что понимал: главный разговор будет позже.
Москву объехали по большому кольцу, и вскоре Бурмаков повернул на шоссе, ведущее к Звездному городку. Машина мчалась со скоростью за двести километров. Деревья на обочинах сливались в сплошную коричнево-зеленую стену. Эта картина успокаивала Павла, смиряла его возбуждение, нетерпеливость, гасила ненужные мысли.
Восемьдесят километров шальной гонки, и они оказались у въезда в городок. Электроника подняла шлагбаум. Дальше ехали медленнее. Вокруг шумел густой сосновый бор. Бурмаков опустил стекла, и Павел учуял смолистый запах нагревшейся хвои. Подумалось, что здесь, наверное, живется и работается очень хорошо. Наконец подъехали к небольшому белому кирпичному коттеджу.
— Ваша резиденция, — сказал Степан Васильевич, — надеюсь, понравится. Разбирайте багаж, отдыхайте, если устали. Я зайду за вами позже.
Жилье имело, кажется, все, чтобы человек чувствовал себя удобно, уютно. Просторная, полная чистого лесного воздуха гостиная обставлена мягкой мебелью, стеллажами с книгами. Телевизор, радиоприемник, на специальной полочке рядом с креслом и журнальным столиком размещался видеотелефон. Пользоваться всем этим было очень удобно и просто. Не вставая с кресла, можно, нажав соответствующую клавишу на пульте, послушать или посмотреть передачу, поговорить по видеотелефону, получить с полки нужную книгу или, наконец, стакан холодной воды. Так же было и в спальне. Минимум усилий — максимум удобств. А Павлу вдруг стало досадно. Хотелось, чтобы здесь все было более простым, чтобы жизнь в лесу все-таки отличалась от пребывания в кабине космолета. Было в Павле нечто такое, что Валя называла консерватизмом. А он, готовясь покинуть Землю, считал, что не имеет права расслабляться и должен воспитывать в себе аскетизм.
