«Сейчас не время для сантиментов, — говорит Раннер. — Хочешь ненадолго передать все мне?»
«Нет, — отвечаю я. — Со мной все хорошо. Я отлично себя чувствую».
— Туда! — кричит Джек, указывая куда-то, и я мчусь туда.
Группа медсестер держит транспарант, сделанный из больничных простыней. Мы спешим к ним, щелк, Джек неожиданно припадает на колено, чтобы сделать панорамный снимок соединенных рук. Я присоединяюсь к нему. Скандирование становится все громче.
— Как же здорово, — говорю я.
Джек улыбается и указывает на мою грудь.
— Это чувство вон там никогда не уходит, — говорит он. — Начни ратовать за что-то стоящее, и ты уже никогда не поведешься на дерьмо, которое ничего не значит.
Глава 11. Дэниел Розенштайн
— Вы назначали дополнительный сеанс Алексе Ву? — спрашивает у меня сестра из регистратуры.
— Нет, — отвечаю я. — Я зашел, чтобы забрать кое-какие бумаги — они понадобятся мне сегодня на встрече с членами правления.
— Ну а она здесь.
— Сейчас проверю, — говорю я, открывая ежедневник. Память тут же бросает мне вызов. — Нет, — повторяю я, — в ежедневнике ничего нет. После обеда Шарлотта, потом Эмма. В четыре у нас собрание группы, а в шесть встреча с членами правления.
— Что мне делать? Она в комнате ожидания.
Я смотрю на часы — восемь утра.
— Пойду поговорю с ней, — отвечаю я.
Щелк.
Я продолжаю сомневаться, хотя и сверился со своим ежедневником и знаю, что по пятницам мы не проводим сеансы из-за моих собраний анонимных алкоголиков. Я неожиданно с удивлением для себя обнаруживаю, что не доверяю самому себе — а правильно ли я составил расписание? Озадаченный таким поворотом, я понимаю, что мой контрперенос оказался шатким и неопределенным.
Я снова сверяюсь с ежедневником, провожу пальцем по списку сегодняшних пациентов и встреч. Все правильно, уверяю я себя. Сегодня пятница. Алекса приходит по вторникам и четвергам. В восемь утра. Я не ошибся.
* * *
Она сидит и ждет. При виде меня она встает.
— Здравствуй, Алекса.
Она делает шаг назад.
— Я сделала что-то не так? — Ее голос звучит сдавленно и тихо.
— Не так? Конечно нет.
— Ваша регистраторша сказала, что я перепутала время.
Я замечаю, что ее ступни повернуты внутрь. Она оттягивает вниз рукава свитера, чтобы скрыть кулаки. Поверх свитера надета потертая джинсовая куртка. Алекса вдруг переводит взгляд на стойку регистратуры.
— Все в порядке, — говорю я. — Посиди минутку.
— Я предпочитаю постоять, — быстро говорит она.
— Боюсь, мне скоро придется уйти, — поясняю я.
