- Ты откуда к нам приблудился?
Мишка напустил на себя важность, поддернул сползающие штанишки:
- Я иду с вами воевать!
- Товарищ комбат, возьми его в помощники! - крикнул один из красноармейцев.
Кругом захохотали. Мишка часто заморгал, но человек с чудным прозвищем "комбат" нахмурил брови, крикнул строго:
- Ну, чего ржете, дурачье? Разумеется, мы возьмем его, но с условием...- Комбат повернулся к Мишке и сказал: - На тебе штаны с одной помочью, так нельзя, ты нас осрамишь своим видом!.. Вот, погляди: на мне две помочи и на всех по две. Беги, пусть тебе матка пришьет другую, а мы тебя подождем тут...- Потом он повернулся к забору, крикнул, подмигивая: Терещенко, пойди принеси новому красноармейцу ружье и шинель!
Один из лежавших под забором встал, приложил руку к козырьку, ответил:
- Слушаюсь! - и быстро пошел вдоль забора.
- Ну, живо беги! Пусть матка поскорее пришьет другую помочь!..
Мишка строго взглянул на комбата:
- Ты, гляди, не обмани меня!
- Ну что ты? Как можно!..
От площади до дома далеко. Пока добежал Мишка до ворот запыхался. Дух не переведет. Возле ворот на бегу скинул штанишки и, мелькая босыми ногами, вихрем ворвался в хату.
- Маманька!.. Штаны!.. Помочь пришей!.. В хате тишина. Над печью черным роем гудят мухи. Обежал Мишка двор, гумно, огород - ни отца, ни матери, ни деда нет. Вскочил в горницу - на глаза попался мешок. Отрезал ножом длинную ленту, пришивать некогда, да и не умеет Мишка. Наскоро привязал ее к штанам, перекинул через плечо, еще раз привязал спереди и - опрометью под амбар.
Отвалил камень, глянул мельком на ленинскую руку, указывающую на него, Мишку, шепнул, переводя дух:
- Ну, вот видишь?.. И я поступил в твою войску!..
Бережно завернул карточку в лопух, сунул за пазуху и по улице вскачь. Одной рукой карточку к груди жмет, другой штанишки поддергивает. Мимо соседского плетня бежал, крикнул соседке:
- Анисимовна!
- Ну?
- Перекажи нашим, чтоб обедали без меня!..
- Ты куда летишь, сорванец?
Мишка махнул рукой:
- На службу ухожу!
Добежал до площади и стал как вкопанный. На площади - ни души. Под забором папиросные окурки, коробки от консервов, чьи-то изорванные обмотки, а в самом конце станицы глухо гремит музыка, слышно, как по утрамбованной дороге гоцают шаги уходящих.
Из Мишкиного горла вырвалось рыдание, вскрикнул и что есть мочи побежал догонять. И догнал бы, обязательно догнал, но против двора кожевника лежит поперек дороги желтый хвостатый кобель, зубы скалит. Пока перебежал Мишка на другую улицу - не слышно ни музыки, ни топота ног.
