— Мам! — я уткнулась в нее, крепко-крепко обнимая.
Мама как-то немного осунулась и похудела. Кажется, даже постарела на пару лет. Как и папа.
Улыбчивая тетя Тори, как всегда, выглядела шикарно. Она почти не менялась.
Я даже расплакалась, не в силах себя контролировать и не в силах разжать объятия.
— Кнопка! Так давно тебя не видела, — тетя Тори вылетела из салона автомобиля и обняла меня вместе с мамой.
Ее ждал таксист. Видимо, Соженицкая провожала родителей.
Они часто провожали друг друга до самого дома. Помню, бывало, что и по нескольку раз ездили туда-сюда. От дома к дому.
Кажется, мама сильно удивилась.
— Аск, что вы тут делаете? — услышала я растерянный папин голос.
— Какой же ты красавицей стала! Триста лет тебя не видела, кнопочка, — тетя Тори наклонилась, чмокнув меня в щеку. — Я побежала. Если задержусь еще хоть на секундочку, то уже не уеду. Всем пока-пока!
Она помахала рукой и забралась на переднее сидение.
Пришлось отлипнуть от мамы, чтобы та смогла зайти в дом. Но далеко я не отходила, словно она могла убежать в любой момент. И слезы все никак не прекращались, хотя я очень старалась не плакать.
Аск помог отцу занести в дом несколько больших подарочных пакетов.
Родители были уставшие. Похоже, выпили они немного, но с вечеринки тети Тори так просто не убежишь. Видимо, поэтому и задержались.
*
— Мы привезли тропических фруктов прямо из региона Суко. Вам должно понравиться. А еще свежей выпечки вчера купили. Папуль, тут огромный пирог с тунцом, — я открыла холодильник, но передумала разогревать. Родителям было до еды. Они хотели спать. — Мамуль, в хлебной корзине еще круассаны с повидлом. Хочешь, я свежих закажу? Взяла визитку пекарни. Они до самого Ущербного Дня будут работать. Вы как раз выспитесь, а я свежий завтрак приготовлю.
Мама опустилась на высокий кухонный стул, подперев лоб рукой, а папа облокотился о стол и пристально смотрел на Аска. Он был ниже, а потому чуть задрал острый подбородок.
Что происходит? Очень, очень нехорошее предчувствие. Может, не стоило так на них наседать? Они наверняка очень устали.
— Почему вы в городе? — серьезно спросил папа у Аска.
— Ущербная же, — улыбнулась я.
Или он думал, что мы бросим их на праздники одних? Мы же семья.
— Не с тобой разговариваю. Будь добра, закрой рот, когда взрослые беседуют, — несколько резко оборвал меня отец. И снова повернулся к Аску: — Итак, мне повторить?
Я опустила голову.
Как гадко-то. Словно меня за личность не считали.
