— Кто-то уже успел побывать здесь, — проскрипел Джесс.
Я запустил руку в сейф и ощупал верхнюю стенку В ней имелась дырочка.
— Мне нужна проволока, — сказал я.
Джесс порылся в сумке на поясе и протянул мне кусок. Я запустил его в дырочку. Раздался щелчок — и задняя стенка сейфа упала мне на руку. За ней оказался выдвижной ящик. Я достал его. Он оказался пуст, если не считать хлопьев черной краски.
— Что ты ожидал найти? — спросил Джесс.
— Сам не знаю.
Я дунул в пустой ящик, и хлопья взвились мне в лицо. Я уже хотел отбросить ящик, но тут мой взгляд уцепился за дно. Краска там была сухая и шелушилась.
— В чем дело? — спросил Джесс, пристально глядя на меня.
— Он не был покрашен изнутри, — вспомнил я. — Это черный углеродный сплав...
Ногтем я соскреб краску и увидел нацарапанные слова: «В ОПЕЧАТАННОМ КРЫЛЕ».
...Фрейзер взирал на меня, словно на собаку, которую переехал автомобиль. За спиной у него стояли Гатли, Смит, Джейкобс и еще пара из техобслуживания.
— Исполняйте приказ, черт подери! — кричал я, а в висках кувалдами стучала кровь. — Я же велел закрыть эту часть. Бог свидетель, я не шутил!
— Мы все знаем, что ты чувствуешь, Стив, — сказал Фрейзер. — Но это лишено смысла...
Мимо него протиснулся Хобарт, и я увидел его жирную морду.
— Послушай, Дрейвек, мы вбухали в этот проект такие деньги...
Я замахнулся на него, но руку перехватили. Тогда я сломал ему ногу; и все они кучкой прижались к стене — все, кроме Фрейзера. Ему одному хватало духа спорить со мной. Рот у него был в крови. На полу лежал и стонал механик Браун.
— Он спятил! — визжал Хобарт.
Фрейзер смотрел мне в глаза и говорил:
— Хорошо, Стив, если ты этого хочешь...
— Ты понимаешь, что это значит? — Казалось, прошло много времени, но Джесс по-прежнему стоял подле меня с фонариком, а я все так же смотрел внутрь ящика. Наконец, я отбросил его, слой пыли приглушил звук падения.
— Да, — сказал я. — Понимаю.
Я вернулся в помещение, из которого мы вошли в кабинет. Ребристый потолок покрывал гобелен грязной паутины, стены, некогда желто-коричневые, теперь были зеленовато-черными. Зато теперь я знал, где копать. В нише в дальнем конце комнаты была дверь — рядом с ржавой трубой, торчащей из сгнившего бачка для охлаждения воды. Дверь со скрипом отворилась, и Джесс посветил внутрь: кругом пыль и груды бесформенного мусора — остатки бывшей мебели, столов и стульев.
— Приемная, — сказал я. — А там — рецепция.
Я миновал кучу проржавевшего металла, прошел по коридору, поднимая клубы пыли, потом через двойные двери, от одного толчка слетевшие с петель, спустился по ступеням и остановился у двойных металлических дверей, ржавых и распахнутых.
