— Вылезайте, а то хуже будет, — говорит он, и это звучит настолько убедительно, что Витька немедленно сползает к воротам, а за ним и я.
Тимоха бросает палку и ловит за ухо Витьку, потом таким же точно манером — меня.
— Рыболовы! Чужие висули проверяете, — говорит он, продолжая подтягивать нас за уши, — а теперь за колхозный сарай принялись? Вот я вас в этаком виде представлю на мельницу к деду Никанору.
Боль становится невыносимой. Я впиваюсь зубами в Тимохину руку. Вырываюсь, хватаю корзину с грибами и бегу. Но в следующую секунду с размаху шлепаюсь на землю. Корзинка летит вперед, грибы скачут в разные стороны.
Тимоха успевает поймать меня за щиколотку и теперь давит коленкой на спину. Он наносит мне удары ладонью и в такт приговаривает, словно спрашивая меня:
— Гудит ли земля, бодит твое масло?..
Он несколько раз повторяет эту бессмысленную фразу. Наконец мне кажется, что земля действительно гудит. Я реву не столько от боли, сколько от обиды.
— Что орешь? — спрашивает меня Тимоха.
Он отпускает меня и усаживается на пороге сарая. Я всхлипываю и продолжаю лежать, осторожно осматриваясь. Витьки не видно. Когда Тимоха занимался мной, Витька сумел благополучно улизнуть. Пострадал, таким образом, я один. Моя корзина лежит на боку, грибы разбросаны вокруг.
— Ну, что орешь? — повторяет вопрос Тимоха. — Сам нашкодил и еще орешь…
Я продолжаю лежать ничком на земле, плачу и обдумываю свое положение.
— Зачем сено из сарая выкидывали? — кричит Тимоха.
— Но-о-о-жик потеря-а-ал, — отвечаю я сквозь слезы.
— Какой ножик?
— Перочинный…
— Где потерял?
— В сарае.
— Хороший ножик?
— Хороший.
— Врешь, поди, железка какая-нибудь, — сомневается Тимоха.
Вижу, что он уже не злится, смелею, сажусь на землю, размазывая слезы по щекам.
— Да, железка… Спроси у Сеньки, — ссылаюсь я на друга, — сталь настоящая…
— У какого Сеньки?
— У еремовского…
— У Федотова, что ли?
Я утвердительно киваю головой.
— Нешто его найдешь, ежели в сено уронил, — сочувственно говорит Тимоха, имея в виду мой ножик. — Хоть сто раз весь сарай перетряхивай, а не сыщешь. Это все одно, что иголку искать…
Он хватает охапку сена и закидывает в сарай, потом набирает следующую охапку. Я встаю и подхожу к Тимохе.
— Ладно уж, иди, — говорит он, — я сам…
Я собираю свои грибы, беру Витькину корзину, которую он в спешке оставил на месте происшествия, и направляюсь к мельнице.
