Мы с Витькой | страница 42
Бабка Аграфена достает из висячего шкафчика пузырек с чернилами и ручку.
Потом долго роется в сундуке и вынимает два конверта. Кладет их перед нами на столе и говорит, будто оправдывается:
— Это еще когда сыночки на фронте были…
В уголках старческих глаз накапливаются слезы, потом они медленно стекают по обеим щекам. Старуха утирает слезы передником и смотрит, как я чернилами в левом уголке листа вывожу число.
— Вот как хорошо, детушки! Родителев почитать надо… — И бабка проводит заскорузлой ладонью по моей упрямой шевелюре, а потом гладит по голове и Витьку, бойко строчащего карандашом.
Что случилось с бабкой Аграфеной? Ворчливая, будто постоянно чем-то недовольная, она всегда казалась мне мрачной и сердитой. Я был почти уверен, что она никогда в жизни не улыбается. И сейчас, правда, улыбки нет, но в глазах теплится доброта и каждая морщинка возле глаз будто освещена едва заметным светом.
— Пишите, пишите, — качает она головой, отходя к печке, — я завтра к заутрене пойду и сдам на почту…
— Можно прямо в селе в ящик бросить, — советует Витька, не отрываясь от письма.
Бабка останавливается и поворачивается к нам.
— Эко сказал — бросить! Я в собственные руки начальнику на почте вручу.
— А не все равно, что на почте, что в ящик? — опять говорит Витька.
Я вижу, как лицо старухи снова принимает обычное хмурое выражение, потухает добрый свет в глазах, морщинки становятся жесткими и некрасивыми. Она медленно поворачивается и уходит в свой угол к печке. Слышен ее глухой, ворчливый голос.
Бросить! — произносит она чуть слышно. — Родителям пишешь… бросить…
Витька, увлеченный письмом, видимо, не слышит бабкиного ворчания. Исписав лист, он так же быстро пишет на обороте. А я сижу и на моем листочке написано пока только число.
Ночью я так хорошо знал все, что нужно написать! Даже за завтраком это было ясно. А вот сейчас, когда смотрю на чистый лист, лежащий передо мной, перебираю в памяти известные слова, которые пишут в письмах, я чувствую, что они совсем-совсем не такие, какие нужны.
Хочу написать «Здравствуй, дорогая мама», но не пишу. «Здравствуй, мама!», «До свиданья, мама!» — разве эти слова приходили мне в голову ночью?
— Дай ручку, адрес написать, — просит Витька.
Собираясь запечатать конверт, он спрашивает:
— Может, в одном отправим? Давай, а то заклею…
Приподнимаясь и заглядывая через стол в мой листок, он присвистывает:
— Это и все?..
Так как я молчу, ему кажется, что я жду помощи.
