Бабка Аграфена вынесла из чулана две пары старых ступней и одну пару совсем новых. Я по жадности выбрал новую. Остальная наша одежда состояла из всего того, что пришло в полную непригодность. Старые дедовы штаны из суровины, залатанные и перелатанные бабкины кофты, какие-то рваные рубахи. Не сразу придумаешь, что с ними делать, как их надевать.
Наконец все это кое-как надето и при помощи завязок и подпоясок закреплено. И странно, что в таких разнообразных одеждах мы становимся похожими друг на друга, словно близнецы.
— Вот здорово! — смеется Витька. — Мать родная не различит!
Правда, Сенька немного отличался от нас. У него через плечо на веревке надета холщовая торба для рыбы: ведь он возглавляет нашу рыболовецкую бригаду.
Дед Никанор и бабка Аграфена напутствуют нас, желают «ни пуха ни пера».
Сенька вспоминает, что мы отправляемся без спичек, и бабка выносит начатый коробок. Сенька прячет его в кепку, предварительно обернув в тряпицу. Дед обещает подпереть воду — закрыть все щиты плотины, чтобы внизу, где мы будем ловить, стало мельче.
Поднимаем бредешок на плечи и двигаем по берегу. По плану, разработанному Сенькой, мы должны пройти километра три, потом подняться рекой до самой мельницы. Мы с бреднем шествуем позади, а Сенька — впереди с шестом на плече.
Если бы ребята, особенно девчонки с нашего двора, в эту минуту повстречали нас, то, наверное, попадали бы от смеха, увидев наш необыкновенный наряд и наши серьезные лица. Подумав об этом, я развеселился, но ненадолго.
Скоро я почувствовал ошибку в выборе ступней. Новые, необмятые, они терли в подъеме и давили пальцы.
— Постой, ребята, — прошу я, — ногу трет.
— Новые — они всегда трут, — утешает Сенька, не останавливаясь. — Погоди, в воде поразмякнут и перестанут.
Скрепя сердце иду дальше. Примерно в середине пути не выдерживаю, сажусь на землю переобуваться. Ребята ждут, но я вижу, что они недовольны потерей времени.
— Что же делать, если идти не могу! — пытаюсь я оправдываться, хотя мне никто ничего не говорит.
— Да нет, переобувайся, конечно, — разрешает Сенька и опять поглядывает на небо.
А в небе плывут равнодушные облака. По траве, по кустам проносится свежий ветер. Я с трудом поднимаюсь и становлюсь на ноги. Они все так же болят при ходьбе. Но я все же иду, преодолевая боль, потому что не хочу испортить настроение товарищам. Я едва дотащился до условленного места. И теперь надо еще лезть в реку!
Начинаем мы с заводи. Перегораживаем ее в самом узком месте. И все же между бреднем и берегом остается пространство. Чтобы рыбе не вздумалось проскочить мимо сетки, мы с Витькой должны все время болтать ногами.
