— Пе-ре-во-зи-и, во-дя-ной! — кричал дядя Вася.
А эхо повторяло: «…ной! …ной! …ной!»
— Жди-и-и, ско-пом с под-во-дой! — откликался паромщик с противоположного берега.
И эхо с готовностью несколько раз перекидывало последние слоги: «…во-дой! …во-дой!»
— Слышь, Серега, — засмеялся Витька, — водой советует, водой. Здорово, да?
— Лодку гони-и-и! — надрывался дядя Вася.
— Много ли вас? — допытывался все тот же равнодушный голос паромщика.
— Двое, — почему-то уменьшил наш спутник.
Наконец мы увидели на той стороне человеческую фигуру. Она отделилась от стены небольшого рубленого дома и теперь стала заметной на фоне песчаного берега. Скоро по реке скользила, высоко задрав нос, плоскодонная лодка. Гребец стоял в корме и сильными ударами единственного весла направлял плоскодонку к нашему берегу.
Я боялся, что лодочник немедленно повернет обратно, увидев трех человек вместо двух, и поэтому держался в тени кустов. Если обман обнаружится позже, когда лодка причалит к берегу, то я хоть и со скандалом, но переправлюсь. А в том, что произойдет скандал, я был совершенно уверен.
И чем лодка ближе подходила к берегу, тем я меньше в этом сомневался. Надо было только видеть лицо гребца с длинным крючковатым носом и округлой черной бородой, чтобы представить, как он будет разговаривать с нами.
Лодка с разгона вылезла носом на песок. Бородатый лодочник, опершись на весло, легко выпрыгнул на берег. И теперь он шел навстречу дяде Васе, улыбаясь чуть прищуренными глазами и показывая два ряда крепких зубов.
— Никанорычу, наше вам почтение. Откуда так раненько? Поди, с поезда?
И наш Никанорыч улыбнулся. Двое мальчишек на их месте непременно поговорили бы на кулаках. Нет, эти двое вовсе не собирались драться.
Они поздоровались, крепко пожав руки. Лодочник достал из кармана синий кисет, аккуратно сложенную газету и подал дяде Васе. Усевшись тут же на песке, оба скрутили цигарки, закурили и, смачно затягиваясь, завели беседу, как будто всю жизнь ожидали этой приятной встречи.
— Крепачок, — оценивает дядя Вася качество табака, выпустив из носа две синеватые струйки дыма и прищурив правый глаз.
— С крайней гряды, — сообщает довольный хозяин табака.
До меня тоже доносится дым цигарок. От одного запаха мне становится не по себе.
— Все самосадом балуешься?
— Нешто один его можно? — многозначительно замечает чернобородый лодочник. — Ни за что не сдюжишь. Я его пополам с моршанской мешаю.
— Моршанская — оно хорошо, — соглашается дядя Вася.
