Высланная разведка донесла, что дорога забита встречными войсками. Поселок Средина Буда захватили фашисты. Решено выходить на Комаричи. Шли полевыми и лесными дорогами.
Вскоре танки противника ворвались в Севск. Бой разгорелся мгновенно и жарко. Дивизион развернулся и дал залп по подходившим колоннам врага. Переправились через речку Нерусса. Разведка доносила самые противоречивые сведения. «Попытаемся прорваться в направлении Навля, Белые Берега — в район сосредоточения полка», — принял решение командир. Вражеские войска настигали нас. Опасность нарастала. Однако мы все еще надеялись прорваться.
По приказу командира дивизиона я выехал на разведку. На лесной дороге образовался затор. Ездовые на повозках обходили машины, ловко лавируя между деревьями. Пехота шла по другую сторону дороги. Одинокий артиллерист на лошади, нещадно ругаясь, пробивал дорогу двум 45-миллиметровым пушкам. И вдруг: «Танки!» Загудел переполненный людьми лес. Только властные голоса командиров гасили вспышки паники.
Я со взводом управления достиг лесной опушки. «Немцы!» — кричит мне артиллерист. Колонна вражеских машин появилась с лесной дороги слева. Кричу артиллеристу: «Где расчет? Разверните орудия!» Но у пушек одни ездовые. Место орудийных номеров занимают мои разведчики. Из-за кустов дорога через прицел не просматривается. Тащим орудия на руках. Первым стреляет командир взвода 45-миллиметровых пушек. Наводчик второго орудия — я. От первого попадания транспортер взорвался. «Бей по выходу из леса!» — кричит мне артиллерист. Припадаю к резиновому наглазнику, навожу перекрестие в машину противника. Попробуй поспей, когда между кустами мелькают машины. А тут еще подводят руки: дрожат — вроде и не боюсь, а дрожат. Нажимаю на пуск. Снова прицеливаюсь. По щиту забарабанили пули. А артиллерист кричит: «Куда бъешь, растяпа? Бей по выходу дороги!»
Очередной снаряд посылаю на выход дороги из лесу, как в дыру. Слышу: «Вот так им, гадам! А я им по сопатке, по сопатке!» Пока немцы оправились от испуга, мы успели разбить несколько машин. Артиллерист не успокаивается: «Быстрее лошадей! Что вы там?!» — и добавляет крепкие слова.
Увел пушки в лес, а мне на прощание сказал: «Ты уж извини, командир, за ругань. Такой характер. За помощь — спасибо». «С таким не пропадешь, — думал я. — А нам надо выводить боевые машины».
Прошло еще около суток. Дивизион сосредоточился в лесу. Боеприпасов осталось на один залп.
