Дядя Веня удалился так же быстро, как и появился.
Спала я хорошо, но с утра мне нездоровилось — сказались перелет и последние переживания, голова болела до тошноты. Смена часовых поясов не может пройти незаметно. За завтраком я не ела бекон, иначе бы мне стало еще хуже, впихнула в себя лишь небольшую аппетитную булочку с хрустящей корочкой без масла и выпила стакан свежевыжатого апельсинового сока. От сока стало легче, и я отправилась на шопинг. Майкл галантно опекал меня. Просто удивительно, как устроены мужчины независимо от национальности: как сороки, летят на яркое, не всегда замечая содержание. Я ведь все та же Алиса, что была раньше, но стоило всего лишь изменить цвет волос и стрижку — и вот, Майкл уже не сводит с меня глаз. Во время какой-то примерки даже грудь мою заметил — глаз не мог отвести, хотя она-то ни на грамм не изменилась. Эх, мужчины!
Шоппинг удался! С помощью Майкла я советовалась с продавцами и мне подобрали хорошие вещи за приемлемую цену. Мне понравилось, что меня не пытались «развести» на деньги, а действительно подбирали вещи, которые мне шли, невзирая на их стоимость. Позже я посетила салон, где мне осветлили отросшие корни волос и слегка подкорректировали стрижку. Майкл терпеливо ждал меня в своей машине. Когда он в очередной раз засмотрелся на меня, я решила: «Сейчас самое время!»
— Майкл, — сказала я, — у меня к тебе просьба личного характера.
Не знаю, что он там себе нафантазировал, но от того, как он выпрямился, собрался и задышал, я поняла, что неправильно сформулировала свою фразу. Пришлось быстро изложить проблему, пока фантазии не перешли в более яркую фазу.
— Мне нужно разыскать людей, живущих в Нью-Джерси, — сообщила я ему.
Улыбка почти закрыла разочарование на его лице.
— Буду рад помочь! — сдержанно ответил он.
— Вот адрес, — я протянула ему ксерокопию. — И главное, нужно провернуть это без ведома Вениамина Петровича.
— Он не должен знать? — уточнил Майкл. Он знал, что русский язык богат на двоякое толкование фраз, поэтому иногда переспрашивал, чтобы не попасть впросак.
— Да.
— О’кей, я сделаю все возможное.
— Рассчитываю на твою помощь.
Вечером состоялось открытие выставки. Как всегда, было много знакомых лиц, завсегдатаев подобных мероприятий и моих в частности. Джон Деррик — организатор выставки и устроитель аукциона, человек со стальным характером, который ни при каких обстоятельствах не выпустит из своих рук ни цента, приносил нам — и себе заодно, — приличный доход. В этот раз он взвинтил цены на входные билеты, рассчитывая на мой новый имидж — и не прогадал: публика шла. Последнюю работу я назвала «Меланхолия», она располагалась в самом удачном месте и привлекала к себе большое внимание. Может, еще потому, что ее не было в каталогах, а во время приветствия посетителей Джон Деррик интригующим голосом упоминал о ней отдельно. Сначала Деррик сказал несколько слов обо мне (впервые в жизни я не смутилась, когда в меня вперились сотни глаз), потом о моих картинах, объяснил организационные моменты аукциона, который должен был состоятся через четыре дня после закрытия выставки, предложил делать предварительные заявки на картины. Потом он дал мне слово и я, выпрямив спину и раскинув руки, сказала:
