Я вырываю его из раны, и струя крови бьет на два метра. Грета отшатывается. Девушки всегда боятся испортить свои тряпки.
— Правильно сделала, что отпрыгнула, — говорю я ей. — Кровь плохо отстирывается.
Она тяжело дышит, как гиена.
Я делаю из платка тампон, чтобы остановить кровотечение.
— Ах ты шлюха тевтонская! — говорю. — Таким подлым ударам вас учат в школе?
— Замолчи! — сухо приказывает она.
— Нет, моя маленькая, молчать будешь ты. Откуда на меня свалилась такая девица? Это ж надо: приходит за порцией постельных удовольствий с тесаком в трусах! Хватит трепа. Теперь ты мне скажешь, куда спрятала BZ 22! Нет, сначала ты скажешь, что такое этот BZ 22.
— Как! — восклицает она. — Ты этого не знаешь?
— Я же тебе говорю… Ты что, думаешь, я хочу поиграть в угадайку?
— Ты слышал об атомной энергии? Эта штука раздробляет материю. В лампе содержится газ, ускоряющий процесс раздробления. Этот газ очень редкий. В мире существует всего четыре капсулы с ним, и все у Германии.
— За исключением одной…
— Да, за исключением одной. Союзники ведут такие же исследования, но у них нет газа, и они готовы дорого заплатить, чтобы заполучить его.
— Если я правильно понимаю, ты не ярая патриотка?
Мое замечание хлещет ее, как удар плеткой.
— Избавь меня от твоих комментариев.
— Ладно. Скажи мне, где спрятала лампу, и можно будет строить любовные планы…
Она разражается хохотом.
— Ты ударился головой! — улыбается она.
— Да вроде нет…
Я вытаскиваю чемодан Бравара, отсоединяю микрофон и пишу на листке блокнота адрес моего приятеля, после чего звоню коридорному.
— Вот «штука», — говорю я. — Через четверть часа этот чемодан должен быть доставлен по назначению.
Он обещает заняться этим, бросив все дела. Я жестом отпускаю его и наливаю себе стаканчик портвейна. Потом расстегиваю пиджак, который застегнул, чтобы коридорный не заметил моей раны. Кровь остановилась.
— Знаешь, какую шутку я с тобой сыграл, моя нежная садистка? Я установил в комнате микрофон, и все, о чем мы говорили, записано. Ручаюсь, что твой друг Карл отдаст целое состояние, чтобы получить эту пластинку. Он даже предпочтет ее дискам Тино Росси.
Она не может опомниться.
— Теперь аппарат в пути на базу. Один мой друг сделает две копии нашей милой беседы и поместит их в надежное место. Неплохо задумано, а?
От изумления она так разинула рот, что можно запросто любоваться ее миндалинами.
— На что ты надеешься? — едва слышно спрашивает она.
— На все…
— То есть?
