— Да-а-а? — удивился Николай. — Да это здорово! Помню, был у меня в школе учитель, Виктор Степанович, — его раньше меня забрали, в тридцать седьмом… Я с его сыном учился в одном классе, даже дружили. Говорят, он сейчас где-то на Магадане живет. После войны меня в техникум приняли, а его нет. Так я тоже тогда не стал учиться — уехал с ним, но сел и его раньше…
— А как ты умудрился двадцать четыре года отсидеть?
— Я как сел за хулиганку, так почти не выходил — и мне сейчас уже нравится здесь… А ты знаешь Цыгана? С бородкой? Он тридцать пять лет на зоне. Его как-то выпустили на свободку, а он обратно — не хочет, не ведает, как билет на поезд купить. И я тоже: жратва есть, «петухи» тоже — зачем мне женщины?
— Послушай, Николай, а кто такой Ромашка?
— А-а! Мы на их свадьбу с Татарином пять жирных щенков приготовили, картошки нажарили…
— Как? Как так?
Минут сорок проговорил Григорий с Николаем, а количество вопросов в его голове только увеличилось, и начал он потихоньку догадываться, что на страшные вопросы существуют лишь не менее страшные ответы.
Дрогнула вышка второго поста. Григорий быстро встал с чурки, забросил автомат на плечо и застегнулся. Вошел Белоглазов.
— Как служба?
— Нормально, — ответил Григорий.
Сержант взялся за цевье гараевского автомата.
— Иди вниз, — кивнул он головой.
В прохладном домике КПП пахло деревом и теплым хлебом. На широкой лавке у стены сидел Ширинкин — сегодня он уже помощник часового здесь, у Белоглазова: стоит с автоматом у шлагбаума, когда тот лесовоз шмонает.
— Пить будешь? — спросил Валерка и достал из-под стола початую бутылку настоящей белой водки.
— Что, с барского стола? — ответил Григорий, разглядев на столе хлеб и банку тушенки. «Начало сценария, — подумал он, — теперь понятно, почему меня на второй пост поставили».
— Ты так сержантом станешь, — Гараев отломил кусок хлеба и, на ходу жуя, поднялся на свой пост.
— Понял, как службу надо нести?
— Так точно, товарищ сержант! — ответил Гараев и сел на чурку.
— Не дыши, если кто явится.
Четыре голых по пояс человека, выбегая друг за другом из-за балка, опрокинули каждый по ведру, видимо, бензина к подножию штабеля бревен. Не успел Григорий нажать на кнопку селектора, как вспыхнуло пламя. Оно выстрелом рванулось по сухому дереву вверх, в голубую высоту.
Заткнулись пилы на эстакаде. Слышно было, как часовые докладывали по селектору начальнику караула об обстановке. Гараев посмотрел вниз: Белоглазов и Ширинкин стояли с оружием у шлагбаума.
