— Антоха, ты тут?
— Тут, — послышался тихий шёпот. — А зачем ты телефон достал?
— Люди вокруг. Ещё решат, что сам с собой разговариваю, и жёлтую бригаду вызовут. Так реалистичнее. Какой план?
— Я в отделении засаду сделаю, ты на улице. Как только кто-то из детей начнёт уходить из отделения — работаем по обстановке. Ребёнка опознаешь, Печать поможет. Он на тень похож будет.
— И как ты уследишь?
— Там всего три палаты с самыми маленькими, справлюсь.
— Понятно, но не очень. Кому такие крохи понадобиться могут? — задал Иванов волновавший его всю дорогу вопрос.
— Сатанистам, бесам, колдунам... да кому угодно! Уродов, сам видел, сверх всякой меры вокруг!
— Кстати, про уродов. Я тут по твоему совету прогулялся, и такое...
— Всё! потом объясню! Работать давай.
На том и расстались. Помощник прошёлся вдоль больничного забора, потом обошёл всю территорию по периметру. Выводы были неутешительными. Он сходу насчитал пять выходов, трое незапертых днём ворот и один лаз. Ну и как тут узнать, где выведут похищаемого? От таких дум Иванов впал в лёгкую депрессию, и устроился в круглосуточной забегаловке неподалёку от центрального лечебного корпуса.
Прошла ночь, в течение которой Серёга выпил немереное количество кофе, съел пару сандвичей и пообщался с незнакомым дежурным нарядом полиции, долго и нудно выпытывавшим, какого он тут ночью отирается. Выручила, как ни странно, продавщица.
— Да чего вы к парню привязались! — женщина храбро вступила в пререкания со стражами закона. — Видно, дитё у него тут. Наверняка развёлся, бывшая с ребёнком увидеться не даёт. А тут ещё кровиночка родная в больницу угодила. Вот и мается человек, места себе не находит! Он весь день тут выглядывает — может, мамаша хоть воздухом подышать чадо выведет — а ему и то хлеб. Документы же вы проверили, чего ещё вам надо? Тут таких, нормальных отцов, знаете сколько перебывало?! Жалко их... — и женщина неожиданно всплакнула.
Иванов во время этого страстного монолога лишь согласно мычал и кивал головой, полицейские тоже смутились.
— Держись, — один из них вернул паспорт и, пожелав всего хорошего, наряд уехал дальше охранять сон мирно спящих граждан.
Продавщица, вернувшись за стойку, долго и горестно хлюпала носом, надеясь в душещипательной беседе скоротать до утра время со спасённым ею от произвола несчастным папашей, однако Серёга отмалчивался, глядя на хорошо освещённую улицу.
Не случилось ничего. В начале девятого в ухе раздался шёпот:
