— А зрение у него нормальное?..
— Как же, нормальное, он армию-то отслужил, — серьезно сказала она, густо краснея, отчего веснушки стали похожи на гречку и так выступали, что их можно было сосчитать по крупинке.
Несколько дней девчата не могли успокоиться, они то и дело вспоминали белобрового шофера, а в субботний день отправились всей компанией в лес. В общежитии осталась одна Тамара, она готовилась к отъезду в отпуск.
Вечером с охапками веток и букетами цветов они шумно ворвались в комнату и опешили. За столом сидели какие-то люди: женщина в цветастой шали, усатый, в кожаном картузе мужчина и с ними вроде знакомый парень.
Тамары в комнате не было.
— Это Тамарины подруги, они живут вместе, как солдаты в казарме, — обращаясь к старшим, сказал парень.
Девчата поздоровались и постепенно стали соображать, кто перед ними. В молодом человеке они узнали шофера Федю. Вихры у него были гладко причесаны и от этого казались темнее, а брови и ресницы чернели, как усы у мужчины. Одет Федор был парадно. Черный костюм, салатовая рубашка, вишневый галстук, остроносые с пряжками туфли.
Вскоре с чайником в руках появилась Тамара.
— Ой, девочки, как хорошо, что вы пришли, а то я чуть было не уехала без вас... Садитесь с нами чай пить, — Она выглядела разбитной и разговорчивой.
— Присаживайтесь, девчата, — басом пригласил усатый мужчина. — А то нам чаи некогда распивать, надо ехать, Расстояние большое, почитай верст двести будет, а на дворе скоро смеркнется. — Он заметно окал и все время посматривал на свою жену.
— Федины родители, — представила их Тамара.
— Вы чаевничайте, не обращайте на нас внимания. Нам спешить некуда, мы дома, — ответила на приглашение Сима.
На этом и порешили. Девчата занялись своими делами, а родители Феди, Тамара и он сам пили чай, вполголоса разговаривая:
— Ты, дочка, не переживай, у нас хорошо, у нас полный достаток, — басил Федин отец в тот момент, когда Тамара наливала ему очередную чашку чая. — Ты, дочка, будешь довольна, родителев твоих мы затребуем на свадьбу.
Слово «дочка» Федин отец произносил мягко, и получалось у него очень ласково.
— Никак они Тамарку увозят? — шепотом сказала Галя.
Усатый услышал:
— Увозим, иначе зачем же мы приезжали, — он громко отхлебнул. — Двести километров ехать зазря — большой расход.
Федор сидел молча, опустив вниз глаза, как будто увозили не Тамару, а его. Причиной робкого поведения были, очевидно, крашеные брови и ресницы.
